Уроженец Орши — единственный лыжник в истории, который принимал участие в семи Олимпиадах (1994−2018), а также в 12-ти подряд чемпионатах мира (1995−2017). Сергей Долидович был победителем этапа Кубка мира и занял на Играх в Сочи пятое место. Он уехал с семьей из Беларуси в феврале прошлого года. Говорил, что на решение повлияла истерия с войной в Украине, приговор журналисту Александру Ивулину и отстранение на год от выступлений лыжницы и его дочери Дарьи Долидович. Сейчас Сергей обосновался в курортном городе Закопане. Блог «Люди» связался с ним и узнал, как ему и семье живется в Польше. Мы перепечатываем этот текст.
Закопане, комфорт, дедовщина
— Вы почти год в Польше. Как ваше моральное состояние?
— Волнами. Иногда радостно, комфортно, а иногда возникает тревога. Думаю, это характерно для многих. Человек устает чувствовать себя преступником. Вроде не сделал ничего плохого, но пока боится ехать домой. А так в Польше нет потрясений. Обосновался с семьей в Закопане. Здесь красиво, горы. Местные берегут свою культуру — все праздники, например, в национальных костюмах. Ментально мы довольно похожи. Нет ощущения, что я тут чужак. Удивился, когда прочитал, что у Тимановской возник конфликт в Закопане с поляками. У меня за все время не было ни одного инцидента. Хотя не скрывал, что я белорус.
— Чем занимаетесь?
— Первое время консультировал молодежную сборную Польши по биатлону. Сейчас помогаю на волонтерских началах юным биатлонистам и тренерам в спортивной школе. Было предложение тренировать лыжников, но я в раздумьях. Не уверен, останемся ли тут. Младшая дочь Злата ходит в Закопане в подготовительную школу — пока решили не срываться. А там видно будет.
— Простите, вам хватает на жизнь?
— Думаю, всем белорусам непросто вдали от дома. Пока не умираем с голода. Мне нравится тренировать, но в крайнем случае, уверен, найду работу и вне спорта.
— Как вам работа с польской молодежью?
— Заметил один приятный нюанс. У нас в сборной было по пять парней и девушек. Между некоторыми пара лет разницы. Поразило, что нет дедовщины. У поляков не принято, чтобы один человек (пусть он умнее, старше, показывает лучше результаты) в спорте подавлял другого. У нас, к сожалению, случается иначе.
— Что думаете, глядя на белорусский спорт сегодня?
— Как ни парадоксально, это зона комфорта. По крайней мере, в лыжных гонках. Можно всегда сказать, что тренируемся, работаем, а там вот однажды покажем всем. Международных соревнований нет — со спортсменов нет и спроса. Держат тех, кто в нормальной ситуации уже давно бы закончил или просто не попал бы в сборную. А пострадали ведущие спортсмены, которые лишились соперничества на мировом уровне, призовых за престижные старты.
Дарья, биатлон, гражданство
— А как вашей семье на новом месте?
— Жена и младшая дочка нормально адаптировались. Сложнее всего было Дарье — средней дочери. Переехали, когда ей до окончания школы оставалось полгода. Плюс она оказалась без друзей и спорта, которым горела. Конечно, сильно переживала, были срывы — работали и с психологом.
— Она винила вас в отъезде из Беларуси?
— Да, такое было. Думаю, дочь потом что-то переосмыслит. Я объяснял, что нельзя молчать и мириться с некоторыми вещами. Сомневаться — это нормально. Но нужно отстаивать свои убеждения. Я ни о чем не жалею.
— Дарья ведь переквалифицировалась в биатлонистку?
— Да. В лыжах ей морально стало сложно. Во-первых, монотонная работа. Во-вторых, дисквалификация в Беларуси. В Закопане Дарья пошла в интернат со спортивным уклоном. Начала учиться стрелять. Стало неплохо получаться. На роллерах была первой в спринте и третьей в преследовании среди юниорок и четвертой в спринте среди женщин (велся параллельный зачет) в чемпионате Польши. Конечно, Дарья еще сырая. Работать и работать. Надо заниматься серьезно. Но встал вопрос о смене гражданства.
— И?
— Дочь не хочет выступать за Польшу. Она намерена бегать за Беларусь.
— Неожиданный поворот.
— Это ее решение. Дарья недавно вернулась в Минск. 29 декабря ей исполнилось 18 лет. Теперь она совершеннолетняя и несет ответственность за свои поступки. В Беларуси будет пробовать сдать экзамены за 11 классов — восстановиться в школе и доучиться полгода, как оказалось, нельзя. Кроме того, Дарья предлагает свои услуги в спорте. На данный момент — без результата.
— Речь о биатлоне?
— Да, в лыжах она себя больше не видит. Хотя период ее отстранения от соревнований уже закончился.
— Дарья готова, что в Беларуси ее могут не встретить с распростертыми объятиями? Вы же понимаете: непонятная дисквалификация в лыжах, о которой писали авторитетные мировые СМИ, отъезд за границу, смена вида спорта, а теперь возвращение, пусть и в статусе чемпионки Польши.
— Посмотрим. Я допускаю, что на ситуацию могут отреагировать по-разному. Но, повторюсь, Дарья не хочет менять гражданство. Никаких интервью бы не было в прошлом году, если бы дочь не отстранили под надуманным предлогом, мол, она где-то швыряла призы. До последнего не верил, что в федерации лыжных гонок пойдут на такое.
Католики, ультиматум, война
— Молодые спортсмены в Польше свободно говорят о политике?
— Не общались на эту тему. Вообще, думаю, несправедливо от 18−20-летних атлетов требовать серьезных рассуждений о политике. Вспоминаю себя. Где-то в 23−25 только стал более-менее соображать. Плюс в белорусском образовании не хватает развития критического мышления. В детском саду все отлично, ничем не отличаемся от той же Польши. А потом все куда-то пропадает в школе и особенно в институте.
— Как насчет пропаганды?
— Польское телевидение не смотрю — разве что спортивные трансляции. Работы хватает. Но в Закопане, вижу, никто ничего не навязывает. Ты католик, верующий — добро пожаловать в костел. Моя младшая дочка вот ходит, песни поет — ей нравится. А если не хочешь ходить, то косо смотреть не будут. По острым вопросам идут обсуждения. Например, недавно по радио спрашивали у депутата, уместна ли в католической стране реклама ЛГБТ.
— Почему, кстати, вы не подписали письмо свободных спортсменов?
— Не соглашался с определенными моментами. Мне показалось, что они были составлены в форме ультиматума. А вот Антивоенную декларацию против агрессии в Украине полностью поддерживаю. Не надо стесняться, что подписал какие-то вещи, если на самом деле так думаешь. При этом неправильно тыкать пальцам: он, значит, наш человек, а он негодяй. Я за диалог, поиск точек соприкосновения. Наличие подписи под одним и тем же письмом еще не значит, что люди на самом деле думают одинаково.
— Есть спортсмены, с кем перестали общаться после начала войны?
— Да, со многими россиянами. Вроде вместе бегали столько лет, коммуницировали. Но они не поняли, почему я выступил против нападения на Украину.
— Пытались их переубедить?
— Нет смысла тратить время. Позиция россиян такая: мы своих не бросаем и боремся с фашизмом. Я бы тоже боролся — только где он? Я лишь вижу, что Украина защищает свой дом. Уверен, что большинство белорусов против войны. У многих родственники из Украины. Убивать людей за то, что они разговаривают на своем языке — уму непостижимо.
— Почему тогда молчат многие наши спортсмены?
— От молодых, повторюсь, ждать высказываний «Нет войне» сложно. Спорт, тренировки, друзья — у 20-летних пока иное в голове. С лидеров, более опытных атлетов, конечно, иной спрос, но каждый сам принимает решение. Если комфортно молчать, то клещами не вытянешь признание. Я пришел в тому, что не надо никого обвинять. Время рассудит. Пусть и, возможно, годы.
— Вы толерантны для человека, который уехал в том числе из-за своей гражданской позиции.
— Мне больно смотреть, что спустя пару лет людей сажают за какие-то фотографии. На них улыбки, веселые лица. Никто же не ходил на баррикады, не устраивал революций. А теперь каждый человек под угрозой. Я, например, понятия не имею, что может быть, если вернусь в Беларусь через полгода.
Читайте также
