Теперь Вильнюс — столица независимого литовского государства, а вот в начале XX века за него спорили беларусы, поляки и литовцы. Противостояние за город шло дипломатическими и военными способами. Среди прочих свой вариант решения этой проблемы предложил уроженец беларусских Ошмян, генерал Люциан Желиговский — он захватил населенный пункт и сделал его столицей собственного государства. Литовцы его за это не переносят, а поляки считают героем и называют улицы в его честь — рассказываем, кем он был на самом деле и при чем здесь «зеленые человечки».
Беларусские власти и пропагандисты делают все возможное, чтобы беларусы не знали своей истории: переписывают учебники в школах, создают псевдоисторические пособия для идеологов и нападают на национальных героев через подконтрольные СМИ. Они пытаются доказать, что наша история якобы начинается с СССР, своей независимостью мы обязаны Александру Лукашенко, а наша страна является частью «русского мира».
В реальности Беларусь представляет собой часть большой европейской семьи и была ею очень долгое время. В нашем проекте «Общая история» мы рассказываем о людях и явлениях, которые на протяжении многих лет связывают Беларусь с Украиной, Польшей, Литвой и Латвией и которые объединяли наши страны в борьбе за демократию и свободу.
Войны с Японией, Германией и большевиками
Люциан Желиговский родился в 1865 году в Ошмянах. Его отец Густав был участником восстания Калиновского, закончившегося годом ранее. Несмотря на место рождения, Люциан очевидно не воспринимал себя беларусом. Его воспоминания написаны на польском языке, да и в целом своей родиной он считал Польшу. Но есть важный нюанс, который объясняет, почему мы решили рассказать об этом человеке.
До конца XVIII века существовала Речь Посполитая — федеративное польско-беларусско-литовское государство, состоявшее из собственно Польши и Великого княжества Литовского. О последнем Желиговский писал так: «Это государство, построенное беларусским и польским народом, будучи в три раза больше Польши, заключило с ней унию под девизом „свободные со свободными“ <…>. Благодаря этому союзу с Литвой Польша одержала победу [над крестоносцами] под Грюнвальдом [в 1410 году] и стала великой державой в Европе. Этот союз возвысил и укрепил Польское государство. Литовский солдат всегда и на всех полях сражался вместе с польским солдатом. Литовские граждане были патриотами Польши». Под Литвой Желиговский понимал единую территорию бывшего ВКЛ. Он мечтал восстановить Речь Посполитую, но с действительно равными правами народов.
Однако пока это были лишь мечты, поэтому Люциан выбрал себе военную карьеру в Российской империи, которой в результате разделов РП в конце XVIII века досталась Беларусь.
Желиговский окончил семь классов Виленской гимназии (остальные сдал экстерном), после чего поступил в Рижское пехотное юнкерское училище, откуда в 1887-м был выпущен подпоручиком. Он оставался католиком, а также был трезвенником — в российской армии это не способствовало его карьере. Поэтому последняя развивалась не так быстро, как хотелось бы: поручик (1891), штабс-капитан (1900), капитан (1901). В этом звании он участвовал в русско-японской войне 1904−1905 годов.
«Я быў звычайным шыхтовым афіцэрам у былой расійскай арміі і ніколі не марыў пра высокія пасады, тым больш што апрача баявых вартасцяў не меў ніякіх спецыяльных кваліфікацый», — признавался Желиговский в одной из своих книг (здесь и далее издание цитируется по переводу Станислава Судника, который публиковала газета «Наша слова», сам автор писал по-польски. — Прим. ред.). Действительно, Желиговский не заканчивал никаких военных академий, постоянно находился в войсках. Есть сведения, что уже в 1912-м он установил связи с «Союзом активной борьбы» — тайной организацией, которая готовила кадры польских офицеров для будущей национальной армии в случае восстания.
В мае 1914-го Люциан стал подполковником и спустя несколько месяцев вступил со своими солдатами в Первую мировую войну. Желиговский зарекомендовал себя храбрым военачальником. В сентябре 1915-го он получил звание полковника, а в декабре того же года был награжден орденом Святого Георгия 4-й степени «за мужество и храбрость»: во время битвы с армией Австро-Венгрии за одну из деревень Желиговский смело и энергично возглавил контратаку, что способствовало общему успеху.
Как раз в том месяце в российской армии появилась Польская стрелковая бригада, которая позже стала дивизией. Часть войны Желиговский воевал в ее составе и именно с ней встретил революцию 1917-го и свержение монархии. В апреле того года Люциан возглавил дивизию, после чего вместе с другими командирами стал требовать у Временного правительства, пришедшего к власти, согласия русских властей на формирование польского корпуса. Оно было получено, и подразделение возглавил генерал Иосиф Довбор-Мусницкий.
К тому времени Первая мировая война еще не закончилась, польские части продолжали набираться боевого опыта. Но вскоре к власти в России пришли большевики. Их идеология была чужда польским военным и Желиговскому в том числе. Он успел побороться с большевиками лично — во главе своей дивизии оказывал им сопротивление у беларусского Рогачева в феврале 1918-го.
Однако уже в марте того года немцы и большевики заключили мир. После этого борьба с Германией, которая к тому времени оккупировала Польшу, стала невозможной. Люциан подал в отставку и уехал сначала в Крым, а в октябре — на Кубань. Там формировалась Добровольческая армия, которая собиралась на борьбу с большевиками. «Пасля раззбраення І корпуса генерала Доўбар-Мусніцкага <…> афіцэры і жаўнеры, якія не хацелі вяртацца ў край, акупаваны немцамі, накіроўваліся на Кубань у расійскую армію генерала [Антона] Дзянікіна, дзе яшчэ была слабая мажлівасць для фармавання польскіх аддзелаў. Такім чынам на Кубані сабралася група людзей, якія належалі да розных арганізацый, да розных палітычных груповак. <…>. Усіх тых людзей, часткова варожа паміж сабою настроеных палітычна, яднала супольная ідэя стварэння польскага войска», — вспоминал уроженец Ошмян.
Однако, по его словам, армия Деникина была неспособна вооружить и обеспечить польские отделы, но при этом требовала, чтобы они бились по ее приказам. Желиговский начал формировать свои воинские части, из которых впоследствии сформировалась 4-я польская стрелковая дивизия — Люциан ее и возглавил. Она вошла в состав французского экспедиционного корпуса, участвовавшего в Гражданской войне в России. Позднее Желиговский оказался участником боев за Одессу — это, пожалуй, единственный пример участия польских частей в борьбе между белыми и красными.
Борьба за независимую Польшу и общение с русскими писателями
В ноябре 1918 года Польша восстановила свою независимость. Каким будет это государство, оставалось в тот момент еще неясным. Некоторые политики, в том числе Юзеф Пилсудкий, выступали за федерацию, в которую могли войти и наши земли. А вот другие, среди которых был будущий глава МИД этой страны Роман Дмовский, — за полное включение беларусских, литовских и украинских земель в состав Польши.
Понятно, что поляки хотели воевать за свою страну. 4-я стрелковая дивизия Желиговского выдвинулась к Польше и в апреле 1919 года оказалась в румынской Бессарабии (большую часть этой исторической области теперь занимает Молдова), в первых числах июня — под украинскими Черновцами, а уже в середине месяца ее первые части переходили польскую границу. «4-я дывізія стральцоў, якой я камандаваў, была адзінай часткай, якая пасля цяжкіх пераходаў з Кубані прыбыла з Расіі ў Польшчу са зброяй у руках», — с гордостью писал генерал.
Части Желиговского практически сразу начали бои против войск Западно-Украинской Народной Республики, с которыми воевали до июля 1919 года. После этого дивизия ушла на отдых и была объединена с 10-й пехотной дивизией — под именем последней она и вошла в состав Войска Польского. Люциан командовал подразделением в звании генерал-лейтенанта.
Вскоре его солдаты вступили в боевые действия с большевиками, которые стремились восстановить контроль над бывшими территориями Российской империи и советизировать их. Позже те отказались от оккупационных планов, сделав ставку на советизацию Польши и подготовку революции в Европе. Тем временем Люциана перевели на территорию Беларуси. Осенью 1919-го он уже руководил оперативной группой войск, в конце марта 1920-го был понижен до командира своей дивизии, но позже получил повышение и снова возглавил группу войск. И все это время базировался в Минске.
На рубеже 1919 и 1920 годов в Минск из Советской России бежали супруги — русский писатель Дмитрий Мережковский и поэтесса Зинаида Гиппиус. «Умный, удивительно приятный, все понимающий», — писала последняя о Желиговском. По ее словам, тот «тогда занимал важный пост в Минске, где сумел себя отлично поставить. Бывал на каждой нашей лекции. Внешним образом тоже помогал нам, во всякой возне с бумагами, с пропусками и т. д. Часто приезжал в монастырь. Иногда присылал рослого своего адъютанта (который потом, при отъезде нашем в Вильно, и провожал нас на вокзал, на автомобиле Желиговского). О Желиговском, когда мы расстались, осталась у нас память, как о первом польском друге, умном, сильном и надежном».
Тем временем польско-советская война продолжалась. Успех сопутствовал то одной, то другой стороне (поляки доходили до Березины и Западной Двины, большевики — до Варшавы).
В конце концов стало понятно, что ни одна страна не может добиться решительного перелома в войне. В августе 1920-го в Минске начались предварительные переговоры, которые в следующем месяце были перенесены в Ригу на нейтральную территорию. В октябре 1920-го было заключено перемирие: боевые действия прекратились, и начались переговоры о мире.
Кто придумал Среднюю Литву?
Еще одним игроком в этом конфликте была Литва, также восстановившая свою государственность и претендовавшая на Вильну (так тогда назывался город), которую наряду с поляками и беларусами литовцы считали своей. Большевики поняли, что те могут стать для них союзниками в борьбе с поляками. Поэтому в июле 1920 года между Литвой и Советской Россией был заключен Московский мирный договор. По нему этот город — а также беларусские Гродно, Лида, Щучин, Сморгонь, Браслав, Поставы и, что немаловажно в этой истории, Ошмяны — переходили Литве. Эта страна хотела строить свое национальное государство, что полностью противоречило планам Желиговского по восстановлению федеративной Речи Посполитой.
Понятно, что такой договор вызвал возмущение как у беларусов, так и у поляков, также претендовавших на Вильну. Чей вообще это был город? На протяжении веков он был столицей Великого княжества Литовского, где преимущественно жили предки беларусов и литовцев. Однако в 1897-м в Российской империи провели первую перепись населения. По ее данным, из 154 тысяч человек населения Вильны 30,9% были поляками, 20% — русскими, 4,2% — беларусами (6,5 тыс.) и лишь 2,1% — литовцами (3,2 тыс.). Точнее, речь шла о носителях соответствующих языков.
Наибольшую же часть населения — 40% — составляли евреи. Почему? В 1791 году российская императрица Екатерина II утвердила «черту еврейской оседлости». За ней оказались и беларусские земли, включенные в состав России. Евреи могли селиться лишь в оговоренных городах и местечках, даже временный выезд из них был проблематичен. Представители этого народа и раньше жили на территории Беларуси. Но после принятия «черты оседлости» евреи стали окончательно преобладать среди населения городов этого региона. Поляки в основном представляли местную аристократию, тогда как русские — администрацию.
При этом в целом по Виленской губернии беларусский язык был родным для 56% населения, литовский — для 17,6%. В Виленском уезде (без города Вильны) соотношение было такое: 41% беларусов против 35% литовцев. В те годы не существовало и четких границ, поэтому Вильна могла стать частью любой из трех стран, которая предъявляла на город претензии.
Но у беларусов тогда не было в своем распоряжении армии, а вот у наших западных соседей — была. Противостояние поляков и литовцев перешло в вооруженный конфликт. Под давлением Лиги Наций, предшественницы ООН, стороны были вынуждены пойти на переговоры и 7 октября 1920 года подписали Сувалкское соглашение. В нем никак не определялась судьба спорных регионов (в том числе Виленщины). Однако фиксировалось, что в полдень 10 октября боевые действия должны прекратиться.
К тому времени Желиговский командовал Первой литовско-беларусской дивизией. «Спраўная гэта баявая частка, якая складалася пераважна з дабраахвотнікаў з усходніх Крэсаў (так в Польше называли территорию Беларуси. — Прим. ред.) <…> была адной з найбольш салідных і дасведчаных дывізій. Пасады камандзіраў займалі ў ёй <…> людзі вытрыманыя і моцныя духам і ў баі дасведчаныя», — писал о ней ранее Желиговский.
Не дожидаясь прекращения огня, 8 октября 1920-го Люциан поднял «бунт»: заявил, что не будет исполнять приказы польского командования, и двинул свои войска на Вильну. 9 октября он взял город, а 12-го объявил о создании государства Средняя Литва (в русскоязычном пространстве известно также название Срединная Литва). Желиговский пытался расширить подконтрольную территорию, но не дошел до Каунаса, на других направлениях также был остановлен.
Было ли его решение самостоятельным? «Желиговский, видно, что солдат по профессии, не политизирует, но заботится о солдатах и чести знамени», — писал в дневнике в ноябре 1919-го Эдвард Войнилович, меценат, на чьи деньги был построен Красный костел. Польские власти также всячески отрицали свою причастность к бунту. Однако в другом фрагменте дневника Войнилович писал, что бунт произошел «с благословения и при помощи [польского] правительства», и это было «секретом Полишинеля». Вся эта ситуация очень похожа на историю с «зелеными человечками», которые якобы самостоятельно захватили в 2014-м украинский Крым, хотя на самом деле были российскими военными и действовали по приказу.
Каким был мотив этого «бунта» и захвата территорий в преддверии перемирия? Польша откровенно не хотела терять Вильну. Желиговский мечтал о восстановлении Речи Посполитой с этим городом в составе единой страны. Так что планы польской элиты совпали с его собственными.
Созданная Средняя Литва состояла из 10 уездов. Крупнейшими городами были Вильно (такое название город получил после захвата поляками), Тракай, Сморгонь и Ошмяны. Гродно и Лиду поляки сразу напрямую включили в состав своего государства. На территории Средней Литвы жили 350 тысяч человек, 40% из которых были беларусами. Желиговский был фактическим руководителем государства, непосредственное же управление осуществляла Временная управляющая комиссия, глава которой Витольд Абрамович выступал за федеративное государство вроде Речи Посполитой.
В Средней Литве существовала независимая судебная система, имелись свои деньги (польские марки). Однако Желиговский был зависим от польских денежных кредитов и общего состояния экономики Польши. Ведь серьезной промышленности в новом государстве не было, большая часть жителей была занята в сельском хозяйстве.
При этом, в отличие от других польских государственных деятелей, генерал достаточно сочувственно относился к беларусскому национальному движению, одним из центров которого тогда был Вильно. Среди сторонников Желиговского оказались писатель Максим Горецкий, будущий классик беларусской литературы, и Бронислав Тарашкевич, cоздатель первой отечественной грамматики. Последний даже руководил беларусским сектором в департаменте образования, действовавшим в составе правительства. Был открыт беларусский музей, Товарищество беларусской школы, Виленская гимназия и беларусская учительская гимназия. На территории Средней Литвы действовало 186 беларусских школ.
Но будущее этого марионеточного государства было неопределенным. Желиговский назначил на 9 января 1921-го выборы в Сейм. Это не поддержала Лига Наций, которая решила устроить референдум и хотела ввести на территорию образования иностранные войска. Литовцы были против. Переговоры по Виленскому краю шли в Бельгии и Швейцарии. Бельгийцы предложили отдать Литве Виленщину как автономную область, но при этом включить Литву в экономический и военный союз с Польшей. Литовцы — возможно, опасаясь утраты независимости, — отказались.
В конце концов в марте 1921 года был заключен Рижский мир, на переговоры по которому беларусов не допустили. Соперники разделили нашу страну: западная часть перешла под контроль Варшавы, восточная — Москвы (там была создана БССР, полностью зависимая от Кремля). Стало понятно, что никакой федерации в виде старой Речи Посполитой не будет. Говоря о Рижском мире, Люциан писал, что он «стал окончательным расчленением исторической Литвы, забвением великих мыслей Ягеллонов, Мицкевича и Пилсудского». Дни Средней Литвы тоже были сочтены.
Работа военным министром и смерть в эмиграции
30 ноября 1921 года Желиговский передал всю власть председателю Временной управляющей комиссии и уехал в Польшу. Местные беларусы и литовцы бойкотировали прошедшие вскоре выборы в Сейм. Последний 20 февраля 1922 года принял решение о присоединении к Польше. Это поддержала и Лига Наций. 24 марта решение поддержал польский Сейм, и Средняя Литва прекратила свое существование.
В следующие два десятилетия бывшая столица ВКЛ являлась частью Польши. В 1939-м, после нападения СССР, она на короткое время попала в состав Советской Беларуси, а затем была передана Литве.
После присоединения Средней Литвы к Польше Желиговский принялся строить карьеру в этой стране. Однако ему мешало отсутствие специального военного образования и — несмотря на участие в ряде войн — опыта самостоятельных действий: чаще всего он возглавлял дивизии и выполнял чужие приказы. Поэтому в 1922—1925 годах он стал инспектором 2-й армии, хотя и получил в 1923-м — возможно, в качестве утешения — звание генерала брони. В октябре 1925-го его назначили военным министром Польши.
Будучи другом Юзефа Пилсудского, Желиговский добивался его возвращения в армию и в целом к активной политической жизни. Поэтому в мае 1926-го поддержал государственный переворот, который привел Пилсудского к власти и к установлению его диктатуры. В том же году Люциан ушел с поста министра и вновь стал инспектором армии (1926−1927), затем окончательно уволился со службы. После этого занимался сельским хозяйством и некоторое время был депутатом польского Сейма.
Когда на Польшу напала нацистская Германия, ему было уже 74 года. Желиговский попытался вступить добровольцем в армию, но из-за возраста ему отказали. Он стал советником командующего Южным фронтом, а позже через Румынию и Францию эмигрировал в Англию, где вошел в эмигрантское польское правительство в Лондоне — к слову, выступал в нем за сближение с СССР.
В 1946-м, уже после окончания Второй мировой войны, уроженец Ошмян объявил о намерении вернуться в Польшу, но не успел. Его состояние стало ухудшаться, и в июле 1947-го он умер в Лондоне, прожив 81 год. По завещанию останки Люциана Желиговского были доставлены в Польшу и захоронены на военном кладбище Варшавы.
Читайте также
