Несмотря на многолетнюю критику рыночных подходов для управления экономикой, Александр Лукашенко назначил в свою администрацию Максима Ермоловича. Это не только второй подряд специалист экономико-финансового блока на этой должности, но и, пожалуй, один из самых активных адептов рыночных подходов в своей работе. Зачем Лукашенко приводит в свою администрации одного за другим таких чиновников, если решения чаще всего принимаются исходя из политических или личных интересов, а не экономических, и могут ли эти люди действительно на что-то повлиять — спросили экспертов.
Для чего Лукашенко вводит в администрацию экономистов и финансистов
— Чтобы провести совещание, нужно, чтобы Лукашенко грамотно написали бумажку. Уже это заставляет его держать рядом с собой компетентных специалистов в области экономики, — указывает на очевидную причину политический обозреватель Александр Класковский.
Кроме того, добавляет эксперт, жизнь научила Александра Лукашенко хотя бы немного прислушиваться к экономистам и финансистам. В пример он приводит смену руководителей Нацбанка в 2014 году и политику регулятора после этого.
— В свое время Нацбанк возглавлял Петр Прокопович — бывший строитель, с которым Лукашенко, видимо, сблизился на почве депутатства в Верховном Совете. Мы помним, какие [при нем] были глубокие девальвации, потрясавшие общество. Все это было следствием некомпетентного управления банковской сферой, — говорит Александр Класковский.
Тогда, продолжает эксперт, Лукашенко мог отдать приказ запустить печатный станок, например, чтобы поддержать сельхозпредприятия в период посевной.
— Это считалось нормальным решением для того, чтобы залатать финансовые дыры или разогнать экономику. А потом Лукашенко вдруг назначает [главой Нацбанка] Павла Каллаура, который за несколько лет привел инфляцию к однозначным цифрам и, очевидно, прекратил практику печатания денег вагонами. Видимо, Лукашенко его слушал, потому что [в правительстве] были сторонники эмиссии, — говорит политический обозреватель.
— Я бы сказал, что Лукашенко одной половиной мозга понимает, что экономика — это сложная система со своими законами, и по возможности с ними нужно обходиться уважительно. Другой же стороной мозга он мыслит волюнтаристски. При этом у него работает режим политического самосохранения. Мы помним, когда она соглашался на ограниченные прогрессивные экономические преобразования, когда чуть-чуть уменьшали количество проверок, давали свободнее дышать бизнесу. Но потом наставал критичный политический этап — и Лукашенко все отворачивал назад, — говорит Александр Класковский.
Директор института «Политическая сфера» политолог Андрей Казакевич отмечает, что основные вызовы для системы и власти Александра Лукашенко исходят от экономики — поэтому экономический фактор держится в уме при принятии многих решений.
— Есть основания полагать, что в 2021 году масштабные репрессии стали возможными именно потому, что власти стали себя чувствовать уверенными в экономическом плане. Тогда было восстановление экономики, была надежда на помощь России.
У Минска есть понимание, что ухудшение экономической ситуации ведет к росту социальной напряженности, росту вероятности спонтанных выступлений населения, несмотря на все меры контроля политической ситуации, продолжает политолог.
— К тому же Лукашенко, вероятно, помнит опыт, связанный с распадом СССР. Во многом это произошло именно в результате экономического кризиса, — говорит политолог. — Учитывая эти обстоятельства, есть понимание, что кроме политических и идеологических моментов, роста влияния силовиков, необходим профессиональный блок, помогающий решать экономические проблемы (а их сейчас предостаточно). Тем более, что многие вызовы — новые. Значит, они требуют нестандартных решений, креатива, знаний и представлений о том, как работает современная экономика. Это все требует, чтобы кадры, которые занимаются этими вопросами, были подготовленными.
Возникает парадокс: с одной стороны, Лукашенко и его окружение (противники реформ) хотят контролировать все важные процессы в стране, а с другой — теперь важные посты в руководстве Беларуси занимают Ермолович и Крутой — люди с рыночным мышлением.
— Почему так происходит? Первое — это очень короткая скамейка запасных, поэтому приходится тасовать ту колоду, которая осталась. Второй момент: все-таки социально-экономический блок существует всегда. Даже в стране, которая находится в стадии войны, — комментирует руководитель проекта «Кошт урада» экономист Владимир Ковалкин. — Несмотря на то, что в стране, которая может быть в войне или, как у нас, в стадии холодной гражданской войны, есть передовые отряды (ГУБОПиК, КГБ), им все равно нужно тыловое обеспечение для того, чтобы жить. Значит, нужны экономисты и финансисты, способные обеспечить функционирование этой репрессивной машины.
Эксперт согласен, что у Лукашенко есть понимание, что без работающей хотя бы на элементарном уровне экономики, возможности хотя бы на базовом уровне обеспечивать силовиков и работающих на удержания власти людей, «вести внутреннюю холодную гражданскую войну невозможно». «Ты ее сразу проиграешь, потому что силовикам такая ситуация не понравится», — считает Ковалкин. Поэтому есть спрос на специалистов, способных обеспечивать работу экономики.
Еще одна важная причина, по словам эксперта, в том, что решать подобные профильные задачи не под силу силовикам, которых Александр Лукашенко стал активно назначать на разные должности после 2020 года.
— Эту ситуацию хорошо показывает опыт военных хунт, особенно в странах Латинской Америки. Приходят к власти силовики, а буквально через пару лет они передают власть гражданской администрации, потому что они не заточены под это и им это не интересно.
Могут ли такие специалисты на что-то повлиять?
— Безусловно, потому что они сидят за столом переговоров, — считает Владимир Ковалкин. — Вопрос в том, какой параметр ставится во главу угла при принятии решений. Условно говоря, сейчас режиму важнее задавить протест, или он видит возможности купить лояльность людей через пособия, зарплаты… Когда возрастает эффективность и появляется возможность сделать второй выбор, то слово экономистов и финансистов становится более весомым. У них появляется окно возможностей, чтобы продвинуть какие-то свои идеи. Пока же довлеют силовые сценарии решения вопроса, у них это окно максимально узкое.
Андрей Казакевич считает, что сейчас от компетентных специалистов в экономике и финансах не требуется стратегического видения и решений и тем более продвижения каких-то реформ. Их основная задача — решать оперативные проблемы, которых появляется много в связи с санкциями, разрывом логистических цепочек, с попытками укрепить позиции на российском рынке. При таком подходе не важно, каких взглядов придерживается экономист или финансист, рыночник он или нет.
— Если мы говорим, что человек рыночник или не рыночник, то это вопрос, скорее, про стратегию: как развивать экономику, выстраивать взаимодействие между государством и обществом, как выбирать механизмы регулирования. Но сейчас, как я уже сказал, вопрос стратегического развития не стоит. Здесь просто нужны компетентные люди, чтобы работать с текущими проблемами, — говорит Андрей Казакевич и отмечает, что Максим Ермолович, скорее всего, рассматривается именно как человек, способный это делать. И в ближайшее время от него только это и будет требоваться.
Без таких людей в окружении Лукашенко экономическое положение могло быть куда более печальным, считает Александр Класковский.
— Эти люди, как и другие условные рыночники типа Сергея Румаса, могли бы сделать гораздо больше для белорусской экономики. Сейчас эти толковые специалисты спасают экономику от гораздо более плохих последствий. Без них могло быть хуже. Но это максимум, что они могут делать. Хотя печально, что их потенциал, знания, способности, мозги расходуются на то, чтобы спасти режим от экономического краха, а не развивать экономику в соответствии с настоящим потенциалом Беларуси, — комментирует он.
