Поддержать команду Зеркала
Белорусы на войне
  1. Россия нанесла по Киеву комбинированный удар — шестой за шесть дней
  2. «Цена может оказаться крайне высокой». Кто больше потеряет из-за новых транспортных ограничений со стороны Польши — Минск или Варшава
  3. «Если бы Лукашенко промолчал еще день-два, мы бы увидели видео с абитуриентами на фоне двери в кабинете РИКЗ». Мнение о скандале с ЦЭ
  4. К КГБ подключился ДФР, проверяют даже на границе. Поговорили с теми, кто донатил в фонды, и узнали, как обстоят дела сейчас
  5. Люди на болоте. Смотрите, как выглядел быт жителей Полесья 90 лет назад — его запечатлела американская путешественница
  6. Глава КГБ объяснил смысл усиленных проверок на границе
  7. «Как такое возможно». У Соболенко спросили о праздновании Нового года с Лукашенко в 2020-м — она отказалась отвечать
  8. «Будут вызваны сотрудники РОВД». Узнали, почему на въезде в Беларусь проверяют иностранный ВНЖ и что будет, если его не показать
  9. «Дежурный успокаивал: „После суда отпустят, вам тут не место“». Белоруска отсидела «сутки» в районном ИВС, и ее история вас удивит
  10. Путин вернул кадыровцев на передовую после годового перерыва, войска РФ превратили Энергодар в военно-логистическую базу. Главное из сводок
  11. С 1 июня для населения подорожало электричество. На сколько вырастут платежки
  12. Участники «заговора» в тюрьмах уже более 20 лет, что с ними — никому не известно. Как диктатор 20 лет назад расправился с оппозицией


Решение Польши закрыть погранпереход «Бобровники», один из двух пунктов пропуска пассажиров на этой границе, формально связывается с ролью Беларуси в войне. Но сложно не заметить, что оно было принято на следующий день после того, как суд в Гродно вынес 8-летний приговор Андрею Почобуту, журналисту с польскими корнями, одному из лидеров польской диаспоры в Беларуси. Приговор стал последней каплей — до этого Варшава месяцами терпела систематическое разрушение польских кладбищ в Западной Беларуси. Артем Шрайбман рассуждает о том, как меняется позиция ЕС по отношению к нашей стране.

Артем Шрайбман

Политический аналитик

Ведущий проекта «Шрайбман ответит» на «Зеркале». Приглашенный эксперт Фонда Карнеги за международный мир, в прошлом — политический обозреватель TUT.BY и БелаПАН.

У многих белорусов этот шаг Польши вызывает двойственные эмоции. С одной стороны, мы видим правительство, готовое повышать ставки и по-настоящему жестко реагировать на ущемление своих интересов Минском. Даже по меркам военного времени, это освежающая четкость позиции.

Далеко не все европейские государства пока готовы действовать так однозначно, что мы видим в вечных полумерах, изъятиях и отсрочках в санкционных пакетах против Минска и Москвы.

С другой стороны, пострадают от этого в обозримом будущем не Лукашенко, не гродненский судья Бубенчик и не силовики, которые кинули Почобута за решетку, а те немногие поляки и многие белорусы, которые пользовались этим погранпереходом для торговли, поездок к родным и просто путешествий.

Очереди на оставшемся пункте пропуска под Брестом и на границе с Литвой ожидаемо вырастут, доставляя кучу проблем как грузоперевозчикам, так и простым гражданам. В отсутствии авиа- и железнодорожного сообщения для белорусов дополнительно сужаются возможности попасть в ЕС.

Это решение Варшавы и угрозы польского премьера перекрыть и остальные погранпереходы — всего лишь пара симптомов того, что подход к Беларуси, восприятие нашей страны Западом и его приоритеты меняются. А вслед за этим меняется и допустимая степень побочного ущерба, которую западные правительства считают приемлемой в отношении Беларуси.

Другим свежим примером из этой же оперы можно считать готовящееся введение новых санкций ЕС против Минска. Еще идут дискуссии о том, что будет в этом пакете, но уже очевидно, что его идея — сблизить или объединить санкции, введенные против белорусского и российского режимов.

Это решение интересно потому, что последние три пакета, принятые с лета 2022 года, обошлись без Беларуси и были направлены только против России. Логика ясна: Лукашенко принципиально не углубляет свое участие в войне, значит, не «заслужил» нового наказания, углубит — получит больше ограничений. Именно на таком подходе, судя по всему, настаивала Украина, которая, по данным далеко не только одного источника, лоббировала исключение Беларуси из последних пакетов европейских санкций.

И если смотреть сугубо на военную сторону дела, Лукашенко не дал новых поводов для ограничений. Авиационные учения с Россией и переброска пары эшелонов мобилизованных в Беларусь и из Беларуси на Донбасс в январе — не в счет, это мелочь на общем фоне. И в отношении Киева к Лукашенко тоже никаких перемен не видно. Украина продолжает дифференцировать двух своих оппонентов — Минск и Москву, хотя бы уж тем, что в одном из этих городов остается украинский посол.

Но тем не менее европейский подход меняется. Закрыть дыры в российских санкциях и для этого изолировать Беларусь еще сильнее оказывается важнее, чем подчеркивать различия Минска и Москвы, посылать Лукашенко тонкие сигналы и давать стимулы, чтобы он продолжал держать хоть какую-то дистанцию от войны.

Можно искать причины этого в ужесточении репрессий в самой Беларуси. Дела TUT.BY, «Весны», того же Почобута, кровожадное отрывание Дарьи Лосик на два года от ее дочери, двузначные сроки "рельсовым партизанам", заочные суды над Тихановской и Латушко, законы о лишении гражданства и смертной казни за измену государству — все это, конечно, в совокупности тянет на новое дно и вполне могло привлечь внимание Брюсселя.

Но лишь кризис с правами человека в Беларуси уже давно не приводил к санкциям. После конца 2020 года их вводили только за акты международного хулиганства со стороны Минска — от посадки самолета и миграционного кризиса до соучастия в войне. Сложно поверить, что на третьем году санкционного давления ЕС снова вернулся к сугубо правозащитной мотивации.

Кажется, что дело в более глубоких метаморфозах восприятия — западные лидеры, в первую очередь в Восточной Европе, откуда и исходят инициативы новых санкций против Минска, привыкают вести внешнюю политику по законам военного времени.
Война — не время для нюансов и сложных дипломатических игр, вроде попыток увеличить пространство для маневра у Лукашенко или разделять общество и власть враждебной страны. На войне включаются все доступные механизмы для ослабления противника, лишения его ресурсов, даже если это рикошетом или в первую очередь бьет по простым людям. Война — время, когда торжествует коллективная ответственность вне зависимости от степени соучастия.

Немецкие и итальянские мирные жители тоже страдали от бомбежек и торговой блокады во Вторую мировую войну. Рядовые антифашисты получали не меньше, а скорее даже больше проблем, чем рядовые фашисты, — они попадали под «перекрестный огонь» как союзников, так и своих обезумевших властей.

Та война — крайний пример коллективного ожесточения, и мы пока, слава богу, далеко не в той точке, но мы на этом пути. На практике это значит, что хирургические попытки отделять плохих белорусов от хороших если и не ушли в прошлое, то, как минимум, перестали быть приоритетом в санкционной политике Запада. Новый приоритет — наказать и ослабить противника, остальное — как получится. И так будет до тех пор, пока в регионе пылает война, в которой соучаствует официальный Минск.

Одно из печальных гуманитарных следствий этого процесса состоит в том, что Запад не будет проявлять инициативы в том, чтобы искать креативные пути поторговаться с Минском за свободу политзаключенных, как предлагают некоторые из их родственников. Кого удастся освободить без смягчения санкций, найдя для диалога с Лукашенко подходящих собеседников, вроде Ватикана или Швейцарии — того удастся. Если нужно будет в своих западных интересах (вроде снижения мировых цен на еду) добавить какие-то изъятия, к примеру, в калийные санкции — могут пойти и на это.

В остальном же инициативу будут ждать от Минска. А пока клиент сам не созреет на серьезный разговор и не покажет смену своей позиции четкими шагами, которые нельзя будет ни с чем перепутать, военная логика в принятии решений в европейских столицах будет укореняться и расширяться. В этом нет ничего приятного, но эту реальность лучше осознавать, чем надеяться, что само как-то рассосется.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.