Вечером 26 октября 2021 года экс-сотрудник МТЗ зашел на борт самолета, летевшего из Москвы в Анталью через Хельсинки. Рейс был выбран неслучайно. Шесть часов — столько длилась стыковка в Финляндии — должны были полностью изменить жизнь мужчины. «Меня зовут Роман Тарналицкий. Я из Беларуси. Прошу у вас политического убежища», — заранее зазубрил он по-английски, но, подойдя к окошку финского паспортного контроля, от волнения все забыл. Выручил смартфон. «One moment», — ответил ему пограничник и совсем скоро Роман уже писал заявление с просьбой остаться в Скандинавии. С тех пор прошло полтора года. Сейчас оператор из литейного цеха учится в школе для беженцев и ждет заседания, во время которого объяснит суду, что ему небезопасно возвращаться в Беларусь.
«Решил, нужно хотя бы на время спрятаться в России, потому что мне хана»
Летом Роману Тарналицкому исполнится 50. В прошлом у него 13 лет работы на МТЗ, а в настоящем — дни за партой. В среду, когда мы созваниваемся для интервью, в расписании у мужчины четыре урока.
— Сейчас у нас идет финский, история, математика, здоровье, английский, а появятся еще химия и физика. Но по химии и физике углубляться не будем, только терминологию освоим, — останавливается Роман на особенностях учебного процесса. — Все предметы у нас на финском. Даже английский.
Обучение в школе для беженцев рассчитано на два года. В конце учеников ждет тест. Тем, кто его пройдет, выдадут документ о среднем финском образовании. Если с первого раза не сдашь, можно переписать. За это белорус не переживает. О своей успеваемости он говорит с улыбкой:
— Двоечник я. Наверное, оно бы лучше мне давалось, если бы я больше времени уделял учебе, но я не могу отключиться. Война. Слежу за ситуацией в Беларуси и Украине, высказываюсь в роликах в TikTok. В мыслях я наполовину живу там. Если бы отрезал все и забыл, было бы по-другому, но я не могу. Плюс возраст еще.
В Беларуси у Романа была совсем другая жизнь. В 2008-м он пришел на МТЗ. Сначала оператором автомата по холодному тиснению стержней в литейном цехе. Там «заработал» силикоз — профзаболевание, которое появилось из-за того, что в легкие попадала кремниевая пыль. Затем его перевели стропальщиком на склад цеха хранения материалов. В 2020-м, когда в стране начались протесты, мужчина вошел в стачком предприятия.
— После выборов мы с другими сотрудниками собирались на площади возле тракторного завода. Тогда же появилась мысль организовать стачком. Подумал, может и мне пойти. Я был на Немиге в ночь с 9 на 10 августа. Видел массу людей, светошумовые гранаты. К тому же, понимал, что страна катится не туда, нужно что-то менять. Пара ребят меня поддержали: знали, я человек откровенный, начальства не боюсь, говорю им правду в лицо, — вводит в курс дела Роман и рассказывает, что в стачком вошло около 20 работников. — До этого мы друг друга не знали. Ходили на заседания в администрацию тракторного завода, разговаривали с Вовком (Виталий Вовк — гендиректор МТЗ. — Прим. ред.), подавали документы, чтобы официально оформиться. Наши фамилии не были тайной, поэтому мы оказались на карандаше.
Роман признается, что с августа до декабря 2020-го он постоянно ходил на воскресные марши. Говорит, было «всего пару прогулов». Глядя на то, сколько вокруг несогласных, мужчина был уверен, что протест победит. Когда же все сошло на нет, появились другие мысли: самым активным власть станет мстить.
— В 2021-м начались аресты и давление. Я всегда считался нормальным работником, но вдруг каждое утро начальник цеха стал вызывать меня в кабинет и говорить: «Роман, тебе нужно уволиться». Он человек неплохой и признавал, что не хочет, чтобы я уходил, но на него давили. Я спросил: «Так почему политрук (идеолог. — Прим. ред.) сам меня не уволит, а хочет сделать это чужими руками?» — вспоминает тот разговор собеседник. — Где-то через неделю это прекратилось, и началось затишье. Затишье сильно настораживало. В июле я убежал в отпуск и уехал в санаторий. Там много чего обдумал. И решил, нужно хотя бы на время спрятаться в России, потому что мне хана. Не дожидаясь выхода на работу, поехал на завод и написал заявление. В итоге в августе я уволился — и с одной сумкой рванул в Москву.
Спустя две недели, когда начались аресты рабочих, в комнату в общежитии, где жил Роман, тоже постучали силовики. Правда, там уже было пусто.
— Некоторых знакомых, с кем я ходил на марши, арестовали. Одному дали серьезный срок. Ребята рассказывали, что и про меня на допросах спрашивали, — говорит собеседник.
«Меня встречало элитное такси с женщиной-водителем в костюме»
В Россию Роман уехал по двум причинам. Первая — для Европы у него не было визы. Вторая — знакомые подсказали, что в Москве он без проблем найдет работу. Там мужчина снял квартиру, устроился грузчиком и «стал искать пути отхода». Все же оставаться в стране-соседке было небезопасно.
— Я этнический поляк, у меня в Польше живут дальние родственники. Я бы легко получил там убежище, но у меня не было визы, чтобы пересечь границу. Стал искать варианты, как еще можно попасть в страну, и нарвался на билеты в Анталью через Хельсинки, — вспоминает Роман. — По условиям перелета шесть часов я бы находился в нейтральной зоне, а значит, мог бы попросить политическое убежище. Загуглил кучу видео, как это сделать. В основном поисковик выдавал все про Швецию, но с Финляндией у них законодательства похожи. Потом почитал про Дублинские соглашения — и купил билет.
26 октября 2021-го в 11 вечера белорус приземлился в Хельсинки и сразу же направился к окошку паспортного контроля. Пограничник, услышав его просьбу, позвонил коллегам. Подошли двое сотрудников. Они поняли, что человек перед ними не говорит на финском, и нашли коллегу, который понимает русский. Романа провели в специальную комнату, объяснили, что должны обыскать, и приступили к процедуре.
— Во время обыска они тридцать раз извинялись. Все было аккуратно. Сразу ощущалось — я попал в другую страну. Затем у меня приняли заявление на получение статуса беженца и вывели в нейтральную зону. Сказали, в 8 утра снова подойти на паспортный контроль, — описывает события того вечера собеседник. — Ночью мне не спалось. Я волновался, в голову лезли разные мысли, поэтому большую часть времени провел в курилке.
На утро у Романа сняли отпечатки пальцев, сделали фото под разными ракурсами, забрали документы и телефон на проверку. После этого один из сотрудников вывел его к выходу из аэропорта, где белоруса ждало такси. Машина должна была отвезти человека в распределительный лагерь для беженцев.
— Увидев машину, я офигел! — не скрывает эмоций собеседник. — Меня встречало элитное такси с женщиной-водителем в костюме. В таких «Мерседесах» я еще не сидел. Она мне открыла дверь и повезла в город Вантаа. Это буквально пару минут от аэропорта.
В этом лагере для беженцев мужчина пробыл 12 дней. Тут ему выдали туалетные принадлежности и даже новые шлепанцы, так как тапочек у него не было. Роман находился на карантине, поэтому жил в отдельной комнате. Тех, кто его прошел, размещают в помещениях по шесть-восемь человек, поэтому, говорит собеседник, там не очень хорошая обстановка.
— Пока находился в лагере, меня возили на рентген, сдавать кровь. Думаю, они делали на меня документы, — продолжает Роман. — Когда все было готово, нам с еще одним парнем купили билеты на поезд, посадили в такси и отправили на вокзал. Оттуда мы добрались в лагерь, что находится под Лаппеенранте. Это бывшая тюрьма, которую переделали под место для беженцев. Живут тут до той поры, пока не получат документы. Один парень из Татарстана находится тут два года. Ему все время дают отказы, а он их оспаривает.
Роману повезло: его заселили одного в комнату. В лагере он стал учить финский и познакомился с Ваней из России — «мальчишкой из команды Навального, который, когда сбегал, переплывал реку».
— В лагере кормят, можно ходить в спортзал, но большую часть времени там мы бездельничали. К тому моменту я уже понимал: Финляндия мне нравится, и если я хочу тут остаться, нужно действовать, а не просто сидеть и ждать, — рассказывает белорус. — Разузнал, здесь есть школы для беженцев. Языками я не владею, поэтому мне помог Ваня. Мы заполнили заявления в четыре учебных заведения. В итоге принять нас готовы были в трех из четырех. В одной нужно было возмещать часть суммы за жилье, а это половина нашего пособия (каждый месяц Роман получает пособие от Красного Креста. Это 320 евро. — Прим. ред.). В другой занятия стартовали с августа, а значит, пришлось бы еще полгода ждать. В третьей семестр начался после Нового года, но они готовы были принять нас в группу, поэтому мы их и выбрали.
А дальше все пошло не по плану. В лагере началась эпидемия COVID-19. Роман заболел и его отправили на карантин.
— Здесь есть так называемый лагерь для семейных беженцев. Это городок из частных бэушных домов, которые сюда свезли. Каждый — на два входа. В одну из половин меня заселили. Там две комнаты, огромная кухня и душ. Еду мне привозили, ноутбук и бесплатный вай-фай у меня были. В общем, условия полный шоколад, — шутит мужчина. — На карантине я провел двадцать дней. Когда выздоровел, думали с Ваней, все, история со школой закончилась, опоздали. Но они, услышав, что случилось, ответили: «Ничего страшного, приезжайте».
«Все думаем, сейчас выгонят»
В конце февраля 2022-го Роман и Иван получили от школы билеты на поезд и отправились в другую часть Финляндии учиться. В какой город? Белорус не называет.
— Было интересное путешествие. На улице мело, и наш поезд задержался. Спустя время смотрим — идет состав на Хельсинки, как раз куда нам нужно. Мы зашли в вагон, прошли на свои места — оказались в купе. Там плазменные телевизоры — в общем, сектор люкс. Разложились, едем, класс, — чуть сдерживает смех Роман. — Заходит контроллер, протягиваем ей билеты, и она начинает по-английски объяснять, что мы сели не в тот поезд. Все, думаем, сейчас выгонят. А она, видимо, заметив наши бланки для беженцев, говорит: «Вы доедете, но нужно перейти на другие места». Они поскромнее, но тоже удобные. Мы засели в ноутбуки и проворонили свою остановку. Вышли в Хельсинки, а нужно было станцией раньше.
Вышли: «Что делать?» Иван, шутит Роман, хоть английский знает, но стеснительный. Пришлось белорусу самому идти к работникам вокзала за помощью.
— На ломаном английском объяснил сотруднице, что мы ошиблись, и показал бланки беженцев. Она ответила: «Хорошо, пойдемте со мной», — и отвела к кассе, где нам выдали новые билеты. Мы предложили заплатить, нам ответили, что е нужно, — вспоминает белорус. — До нашего поезда было четыре часа. Мы связались с людьми из лагеря, которые должны были нас встречать на вокзале, и объяснили, что случилось. Они отнеслись к ситуации спокойно. Ответили: «Все нормально». Видимо, у них такое было не первый раз. Как я заметил, финны — люди, которые никуда не торопятся.
В лагере Романа и Ивана поселили в одну комнату — и они начали ходить на занятия.
— Ванька стал для себя молодую жену искать. Ну он молодец. То в один городок сгонял, то в другой. Видимо, кого-то нашел, потому что бросил школу и в марте пропал. Ну, молодо-зелено. Это его дело. С тех пор я стал жить в комнате один, — рассказывает белорус.
«Если ты на уроках чего-то не понимаешь, не страшно»
Школа, в которой учится Роман, — трехэтажное здание. Сколько здесь классов, он точно не знает. Говорит, только украинских четыре. В каждом по 25 человек. В группе белоруса 24 ученика. Все люди разного возраста и национальностей. Есть сомалиец, турок, испанец. Между собой они общаются на простом финском «Привет», «Как дела?», «Хорошего дня». Если нужно сказать что-то посложнее, выручает гугл-транслейт.
— Мне очень нравятся местные педагоги. Когда только начался финский, наша учительница даже разувалась, чтобы показать нам как и что. И математик у нас веселый, — делится наблюдениями Роман. — Не знаю, что у них в мыслях, но внешне финны очень приветливые и непринужденные. Они устроенные, социально защищены, понимают: за ними страна. Нас, кстати, чтобы мы не страдали стрессом, тоже то в музей возили, то на лесное озеро.
Учится Роман четыре дня в неделю. С пятницы по воскресенье выходной. В понедельник и четверг занятия начинаются в 10.05, во вторник и среду в 8.30. Урок длится час двадцать.
— Учиться я начал в марте — с середины курса. В мае семестр закончился. Я мало что усвоил, поэтому попросил начать сначала. Мне разрешили, так что выпускной у меня в итоге будет в мае 2024-го, — рассказывает Роман. — Дальше планирую поступить в амматтикоулу. Это что-то вроде нашего училища, где можно получить профессию от уборщика до программиста. Я уже выбрал специальность, но пока озвучивать не буду. Чтобы не сглазить. Подобрал то, что будет востребовано. Здесь, если ты работаешь и имеешь хорошую специальность, бедствовать не придется. Рядом с городом, где я живу, есть три предприятия, которым нужны такие специалисты.
Пока же устроиться на работу белорус не может. Говорит, иначе придется пропускать занятия, а за это грозит исключение.
— Если ты на уроках чего-то не понимаешь, не страшно. Они осознают, их язык сложный. У меня, например, с финским в голове пока каша. Некоторые рассказывают, что начинали говорить только через год-полтора, — честно признается мужчина. — Но если прогуливаешь, то лучше это место отдадут другому. Парня из России, который не ходил на занятия, отправили в обыкновенный лагерь.
«Если ты не сидел, что-то доказать тяжело, но, если я вернусь домой, то сяду уже не на один год»
Живет Роман в общежитии. Здесь есть тренажерный зал, сауна, прачечная и столовая, где каждый может готовить.
— Кормят нас только в учебные дни, в остальные нужно готовить самим, — вводит в курс дела мужчина. — Пособия в 320 евро мне на жизнь хватает. Если бы не курил, еще бы и откладывал. Самые дешевые сигареты тут стоят 9,5 евро, поэтому я покупаю табак и кручу самокрутки. Это гораздо выгоднее. Кстати, тем, кто получает статус беженца, на год, а иногда и на четыре выделяют социальную помощь и жилье. Считается, в это время человек социализируется.
С получением статуса беженца у белоруса пока не складывается. В мае 2022-го выдали отказ. Миграционная служба, говорит Роман, посчитала, что ему на родине ничего не угрожает.
— Достучаться до них сложно. Если ты не сидел, что-то доказать тяжело, но, если я вернусь домой, то сяду уже не на один год, — рассуждает собеседник. — На последней неделе июня я подал апелляцию, чтобы оспорить их решение, ждем с адвокатом суда (защитника мужчине предоставили бесплатно. — Прим. ред.). Если снова откажут, пойдем в Верховный суд. Сдаваться я не собираюсь. Постараюсь их убедить, что могу принести пользу их стране.
Роман не унывает, а на вопрос, не сложно ли в 50 лет начинать жизнь сначала, отвечает:
— Главное, чтобы все получилось, а на счет остального я не переживаю.
Возвращаться в Беларусь мужчина не планирует.
— Страна находится в пропасти, из которой еще долго будет выбираться. Моя жизнь там разрушена, поэтому мне проще начинать все сначала здесь, — говорит Роман. — К тому же в Беларуси даже среди моих знакомых хватает людей, которые поддерживают войну в Украине и об этом говорят. Как я с ними буду общаться? Я человек эмоциональный. Это может довести до греха. Я же могу и не сдержаться. Я не хочу жить в стране, где тебя окружают такие люди, поэтому не хочу возвращаться.
