Чехарда с подсчетом результатов централизованного экзамена лучше всего продемонстрировала дефекты и проблемные рефлексы белорусской бюрократии и Александра Лукашенко лично. Об этом рассуждает Артем Шрайбман.
Артем Шрайбман
Политический аналитик
Ведущий проекта «Шрайбман ответит» на «Зеркале». Приглашенный эксперт Фонда Карнеги за международный мир, в прошлом — политический обозреватель TUT.BY и БелаПАН.
Чиновники сферы образования решили поэкспериментировать с подсчетом баллов, но сделать это не на пробном, а на итоговом экзамене. Школьникам не объяснили, как это повлияет на их результаты, и не подготовили выпускников и их родителей к абсолютно ожидаемому шоку, когда выяснилось, что итоговый балл рассчитывался по-новому и получился заметно ниже, чем все планировали.
На этом первом круге проблемы проявилась неспособность предсказать последствия своих решений для тех, на кого они непосредственно рассчитаны — абитуриентов. Нет механизма оценки рисков, обратной связи. Причина — в совершенно иной философии управления, чем принято в странах с избираемой властью.
Школьники и их родители — не потребители услуг, которые платят Минобру зарплаты и мнение которых должно быть главным ориентиром. Они, скорее, объект для решения бюрократических задач. Население. Единицы для учета, образовательной обработки и повышения каких-то показателей. Их удовлетворенность от процесса таким показателем не является примерно по той же логике, по которой в сельском хозяйстве чиновникам надо отчитываться за урожайность и надои, а не за настроение коров.
Проблема заходит на второй круг, когда оказывается, что школьники не стадо, и они готовы возмущаться, если чувствуют, что их ожидания обманули. У системы включается рефлекс «гасить», чтобы не дай бог высшее начальство не успело засечь на радарах управленческий провал.
Чиновники начинают рассказывать, что у них не только все получилось, как надо, но и те, кто говорит иначе, распространяет фейки. И неплохо бы их припугнуть ответственностью по всей строгости сегодняшнего беззакония. ГосСМИ бегут брать интервью у довольных всем школьников и искать след экстремистов в раскачивании ситуации.
Думаю, если бы Лукашенко промолчал еще день-два, мы бы увидели серию видео с абитуриентами на фоне двери в кабинете РИКЗа. Они бы извинялись за свои сообщения в чатах, которые они писали на эмоциях, начитавшись деструктивных эмигрантских телеграм-каналов.
Ну и, наконец, круг третий — вмешательство Лукашенко. Тут проснулся его главный политический рефлекс — никогда не упускать возможность для старого доброго популизма по модели «хорошего царя и плохих бояр». Репутационные издержки — на подчиненных, репутацию заступника простых людей — себе.
Тут, естественно, и от принципиальности Минобра не осталось и следа: министр Иванец сразу же предложил пересмотреть процедуру подсчета результатов. Теперь Минобр хочет вернуться к системе, где таких колебаний не будет, и все заранее будут знать цену каждого задания.
Увы, свежая идея исправить проблему, которая разозлила тысячи людей, не могла прийти в головы руководства Минобра, если бы своей экспертизой мимолетно не поделился Лукашенко, назначая нового главу Госпогранкомитета. Возмущение людей становится поводом что-то менять, когда начальник признал его праведным гневом. До тех пор это провокации и фейки.
Этот формат решения проблем в белорусском государстве не новый. Лукашенко за годы своего правления регулярно вмешивался в конфликты бюрократии и людей на стороне вторых, когда это не угрожает его политическим позициям.
От вырубки скверов до запрета продавать алкоголь по ночам, от повышения цен на бензин до результатов отбора на «Евровидение» — если Лукашенко чувствовал, что здесь есть поле для недорогой игры в чуткого лидера, он вмешивается. Иногда, как с тем же бензином или «тунеядским» декретом, меры, возмутившие людей, потом все равно принимались, просто плавно, когда эмоции гасли.
Увы, и сегодняшние абитуриенты едва ли могут праздновать победу. Мало того, что им не обещали пересчитать результаты экзамена, так и никто не застрахует выпускников следующих лет от новых экспериментов, по поводу которых их никто не спросит и к которым их не подготовят заранее.
Стимулы системы не настроены ни превентивно избегать проблемы через нормальную обратную связь, ни признавать ошибки без высочайшего гнева. Единственный механизм коррекции — это когда недовольным везет оказаться на радарах у Лукашенко, но так, чтобы он не увидел в этом политический вызов. Для не попавших в это узкое окошко у системы есть два ответа: безразличие либо репрессии.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
