Развязывание Россией войны в Украине привело к тому, что против Кремля Западом были введены масштабные санкции — по некоторым оценкам, самые жесткие в истории. Часть из них затронула и Беларусь (правда, наша страна столкнулась с санкционным давлением еще до начала конфликта — после выборов 2020 года и подавления властями протестов). Пытаясь успокоить население, как российская, так и белорусская пропаганда используют нарратив о «неработающих» санкциях или и вовсе стараются убедить аудиторию, что экономические ограничения делают государства сильнее. В пример часто приводится Иран — это государство живет под санкциями уже более 40 лет, а в последние годы и вовсе оказалось в изоляции. Рассказываем, как экономические ограничения западных стран на самом деле повлияли на экономику Исламской Республики и жизнь обычных людей.
Какие санкции и за что ввели против Ирана?
В конце 1970-х годов прошлого века Иран был светским государством. В стране существовала монархия — власть принадлежала шаху Мохамеду Реза Пехлеви. Тот установил в Иране авторитарный режим, однако старался поддерживать дружеские отношения как с капиталистами, так и странами социалистического блока. В государстве был широко представлен западный бизнес, но страна без проблем допускала к строительству важных промышленных предприятий и представителей СССР, а также при помощи Москвы торговала своими нефтью и газом в Европе. Сейчас может показаться удивительным, но Иран дружил даже с Израилем, установив с ним полноценные дипломатические отношения. Если у шаха в тот момент и был внешний враг, то им можно было назвать Ирак, где к власти под конец десятилетия пришел Саддам Хусейн.
Однако власти Пехлеви лишили не заграничные противники, а жители самого Ирана. Страна по-прежнему оставалась в значительной степени религиозной, и многим иранцам была не по душе дружба шаха с Израилем, а также его миролюбивая политика по отношению к Западу (который считался покровителем евреев). В стране набирала силу исламистская оппозиция, и в конце 1978 года по стране прокатилась серия забастовок и акций гражданского неповиновения. В январе 1979-го Пехлеви бежал за границу (под предлогом снятия политического напряжения), зато в Иран вернулся один из наиболее известных богословов и идеологов исламской революции — аятолла Хомейни.
Хомейни назначил временное правительство и в марте провел референдум, по которому в Иране была установлена Исламская Республика («за» проголосовали 99,3% участников). Позднее в том же году приняли и новую Конституцию — ее одобрили уже 99,5% участников очередного референдума. По документу верховная власть в стране передавалась Хомейни как «высшему духовному авторитету». При этом формально сохранялись и светские органы: президент, парламент, правительство, суды. Однако все они по факту были подчинены аятолле. Право было заменено положениями Корана и шариата. Началась кардинальная исламизация страны. Для силовой поддержки этого процесса Хомейни создал «Корпус стражей исламской революции» — элитное вооруженное формирование, беспрекословно подчинявшееся «духовному авторитету».
Но сам факт установления жесткого теократического режима и даже первые внутренние репрессии (к примеру, еще в начале 1979-го были казнены военачальники, которые, по мнению Хомейни, могли возглавить контрреволюцию) не были причиной для введения санкций. Все изменилось в ноябре, когда несколько десятков радикально настроенных студентов-исламистов захватили в Тегеране американское посольство и взяли в заложники 52 его сотрудника. Они требовали от США выдать им Пехлеви, который якобы укрывался в Соединенных Штатах. Те попытались урегулировать ситуацию дипломатическим путем, однако иранского министра иностранных дел, который выступал посредником, вскоре обвинили в заговоре против Хомейни и расстреляли. Американская операция по освобождению заложников силами военных закончилась полным провалом. В итоге пленников отпустили лишь через 444 дня — когда стало известно о смерти Пехлеви в Египте.
Но к тому времени уже действовали первые американские санкции против Исламской Республики. Все иранские активы в американских банках, включая золото, были заморожены, бизнес-контакты граждан и предприятий США с Ираном запрещены, введено эмбарго на импорт из Ирана, включая покупку нефти, и запрет на поставки в страну любых товаров, кроме медицинских и продовольственных. В 1981-м, после освобождения заложников, эмбарго отменили, а активы вернули — но ненадолго. В 1983 году исламисты атаковали воинские подразделения США и Франции в Ливане — погибли 307 человек. В поддержке боевиков обвиняли Иран (в частности, речь шла об организации «Хезболла»), который вскоре был признан государством-спонсором терроризма. Это привело к лишению страны возможности получать помощь от международных финансовых организаций. В 1987 году США вновь ввели в отношении Ирана торговое эмбарго.
Следующее обострение случилось уже в XXI веке, когда у власти в Иране был сменивший Хомейни аятолла Хаменеи. В 2003 году МАГАТЭ обнаружило признаки работ Исламской Республики по обогащению урана (может применяться как в энергетических ядерных реакторах, так и для ядерного оружия), после чего санкции против страны ввели ООН и ЕС. В 2006 году Организация Объединенных Наций ввела запрет на импорт и экспорт в страну ядерных материалов, а затем ограничила оружейный экспорт страны. ЕС в 2010-м ввел запрет на поставки оборудования для нефтегазовой отрасли, ограничил выделение инвестиций и кредитов правительству Тегерана, продажу Ирану любых технологий, которые можно использовать для создания оружия, а также запретил гражданам и банкам страны открывать в Евросоюзе счета. Кстати, к санкциям против Ирана присоединялась даже Россия — в 1995 году она отменила контракт на поставку Тегерану оружия.
Одним из самых серьезных ударов по иранской экономике стало полное отключение страны от системы межбанковского обмена информацией SWIFT, произошедшее в 2012 году. В том же году ЕС присоединился к нефтяному эмбарго США в отношении Ирана и также заморозил активы иранского центрального банка на территории Евросоюза.
Небольшой передышки Иран добился в середине прошлого десятилетия. В 2015 году страна заключила с США, Россией, Китаем, Великобританией, Францией и Германией «ядерную сделку» (официально соглашение называется Совместным всеобъемлющим планом действий — СВПД), по которой Тегеран должен был отказаться от разработки ядерного оружия, а остальные страны — отменить санкции после того, как убедятся, что Исламская Республика выполняет свою часть сделки. В январе 2016-го все антииранские санкции со стороны США и ЕС были сняты, в частности, было разморожено около 100 млрд долларов иранских активов по всему миру.
Но счастье было недолгим. В 2018 администрация президента США Дональда Трампа обвинила Тегеран в невыполнении обязательств и вновь ввела масштабные односторонние санкции. В ответ Иран сначала отказался выполнять часть обязательств в рамках СВПД, а 6 января 2020 года объявил об отказе от «последнего ключевого ограничения, касающегося количества центрифуг» и заявил, что теперь «ограничений по работе с ядерной программой Ирана не осталось».
В последние годы стороны ведут переговоры о возврате СВПД, но успеха достичь не удается. Недавно стало известно об усилении американского давления на Тегеран с целью вынудить страну отказаться от ядерной программы — в частности, ожидается введение новых санкций.
Что произошло с иранской экономикой?
Если коротко — она находится в плачевном состоянии, но не настолько критическом, чтобы привести к разрушению государственных институтов.
Первый же пакет санкций, принятый еще в начале 1980-х, привел к обвалу иранского ВВП почти на 20%. В свою очередь годовая инфляция выросла до 20% и за следующие 40 с лишним лет лишь несколько раз опускалась ниже 10% (в 1985-м, когда сказался эффект временной отмены санкций США, а также в 2016—2017 годах, когда действовал СВПД). В основном же товары и услуги в стране каждый год дорожают на 15−30%. В 2019—2021 годах инфляция составила 34%, 36% и 39% соответственно. В свою очередь редкие периоды роста иранского ВВП почти всегда были связаны либо с ослаблением санкционного давления, либо с глобальным ростом мировой экономики. Так, в 2016-м экономика Исламской Республики выросла на 13%.
Особенно сильно на Иране сказалось нефтяное эмбарго: если в 2017 году страна получила от продажи нефти 63 млрд долларов, то в 2021-м (после возобновления американских санкций) — уже лишь 21 млрд. И это только по данным центробанка самого Ирана — ОПЕК и вовсе считает, что иранские доходы от нефти с 2017-го сократились на 80%.
Издание «Эконс» отмечает заметные трудности при анализе экономической ситуации в Иране из-за значительных расхождений по данным разных организаций. Так, исходя из оценок МВФ, экономика Ирана в долларовом выражении за 2018−2020 годы почти удвоилась, а исходя из оценок Всемирного банка — сократилась более чем вдвое. Почему так? Дело во множественности курсов национальной валюты — риала. МВФ в своей статистике учитывает официальный курс центробанка страны, а всемирный банк — по рыночному, который на момент подсчетов был примерно в четыре раза выше официального.
Кстати, темпы обесценивания национальной валюты Ирана наверняка покажутся белорусам знакомыми. После возобновления санкций в 2018 году рыночный курс доллара к риалу вырос в три с лишним раза в течение полугода. Затем падение замедлилось, но к 2020 году иранские деньги подешевели относительно американских уже в четыре раза: с 40 тысяч риалов за доллар до 160 тысяч. Правда, официальный курс при этом остался неизменным, но реально он используется лишь для субсидирования социально значимых товаров (продуктов питания и лекарств).
В конце прошлого года рыночный курс обвалился уже до 300 тысяч риалов за доллар. При этом 20 лет назад за доллар нужно было заплатить всего 1400 риалов. Такое быстрое обесценивание привело к тому, что в 2020 году в Иране началась деноминация по аналогичной с Беларусью 2016 года схеме: за 10 тысяч риалов можно получить один туман (иранскую валюту еще и переименовали).
А как живут сами иранцы?
В сравнении с большинством развивающихся стран — плохо.
Ресурс Numbeo, ежегодно составляющий рейтинг стран по качеству жизни, относит Исламскую Республику к государствам с одним из самых низких показателей. Страны оценивают по восьми параметрам: покупательная способность граждан (включая плату за жилье), безопасность, здравоохранение, стоимость жизни, соотношение цены недвижимости к доходу, время движения на работу, загрязнение и климат.
Соседи Ирана (набрал 69,38 пункта) по этому рейтингу — Нигерия (45,13), Бангладеш (68,49), Шри-Ланка (68,9) и Венесуэла (73,03). У во многом похожего на Иран Пакистана — 103,07 пункта, у соседней Турции — 119,53. Беларусь, кстати, набрала 109,6 пункта — больше, чем у России (103,19), но меньше, чем у Украины (112,06). Из 87 проанализированных стран Иран занимает четвертое с конца место.
Уровень ВВП на душу населения в Иране последние годы стремительно снижается — в 2020-м он составил 2756 долларов на человека. У Беларуси в том же году — 6555 долларов. При этом в 2017-м страны были практически равны по этому показателю.
Минимальная зарплата в стране установлена на уровне около 200 долларов. Рекордной минимальной зарплатой в Иране были 275 долларов — в 2010-м. Эксперты считают, что черта бедности в Исламской Республике в настоящее время проходит на уровне около 400 долларов в месяц для семьи из трех человек. В то же время за прошлый год цены на еду выросли на 60%, а об общей инфляции мы говорили выше — если такая ситуация сохранится, можно однозначно сказать, что иранцы будут продолжать беднеть.
При этом правозащитники из Human Rights Watch утверждают, что примерно 10 миллионов человек (около 40% всех работников) работают нелегально, получая за это около 180 долларов по официальному курсу (то есть около 45 — по реальному). Средняя же зарплата в стране составляет около 300 долларов.
Одна из главных проблем, связанных с санкциями, — нехватка медикаментов. Многие компании не стремятся поставлять в Иран продукцию, опасаясь попасть под санкции, несмотря на то, что для гуманитарного импорта сделано исключение. Из-за этого многие жители сталкиваются с невозможностью купить жизненно важные препараты. В 2019 году европейские страны создали специальную программу INSTEX, позволяющую легально торговать с Ираном продуктами питания, сельскохозяйственным и медицинским оборудованием, лекарствами. Первой сделкой по программе стала поставка медикаментов во время пандемии COVID-19.
Издание «Эконс» также рассказывало об интересном подходе иранских властей, нацеленном на улучшение уровня жизни. Белорусы вновь смогут заметить некоторые параллели с нашей страной: в 2018 году Тегеран легализовал криптовалюты для пополнения госбюджета. Получив специальную лицензию, граждане страны могут заниматься майнингом (при этом тарифы на электроэнергию для них снижаются), однако всю полученную в процессе криптовалюту должны сдавать государству. В рамках борьбы с нелицензированными майнерами было закрыто множество таких ферм в мечетях, которые имеют право на бесплатную электроэнергию. Считается, что майнинг криптовалют помогает Ирану обходить санкции: во-первых, на получение «крипты» направляются излишки энергии, полученной из избыточных нефти и газа, а, во-вторых, Тегеран таким образом получает международное платежное средство, которое невозможно заблокировать.
«В условиях международной финансовой блокады в Иране резко выросла популярность неформальной системы денежных переводов, полностью основанной на доверии и личных связях, — хавалы. Она появилась более тысячи лет назад и устроена следующим образом. Например, если торговцу на тегеранском базаре нужно оплатить товар из Китая, он идет к знакомому брокеру и передает ему деньги за товар. Брокер звонит своему коллеге в Пекин, и тот своими деньгами расплачивается с китайским поставщиком. Если нужно из Пекина отправить деньги в Иран, процесс хавалы проходит в обратном порядке. Со временем расчеты брокеров в Пекине и Тегеране балансируются. При этом трансграничных переводов и, следовательно, нарушения санкций не происходит. Кроме того, во многих случаях комиссия при таких переводах или отсутствует, или гораздо ниже официальной», — пишет «Эконс».
«Интернетом пользуются 70% иранцев. Многие мировые соцсети заблокированы, например YouTube, Booking, Facebook. Но они заменены местными аналогами: вместо YouTube и Facebook — Aparat и Cloob, а скачать их можно в Cafe Bazaar. Разумеется, все это — лишь пародии оригиналов. Из мессенджеров самый распространенный — Telegram, — рассказывал сотрудник Института востоковедения РАН Владимир Сажин. — Конечно, руководство страны пытается вводить запреты, чтобы снизить влияние Запада. Но иранцы их обходят, причем довольно ловко. Практически все используют VPN».
«Самый популярный канал в Иране — ВВС. Его смотрят молодые и пожилые. Люди активно интересуются политикой. Постоянно обсуждают события, рассказанные западной пропагандой, — рассказывала живущая в Иране больше 10 лет россиянка Дарья Кучек. — Страна 40 с лишним лет живет под санкциями. Люди каждый день с надеждой включают телевизор, вдруг что-то про какие-то новые соглашения появится. Абсолютно все ждут снятия санкций. Вот и объяснение, почему люди много проводят времени перед телевизором».
По словам Сажина, оригинальной продукции западных брендов в Иране практически нет — зато есть их китайские копии. «Любой телефон можно купить. Обычно копию. Айфон — как настоящий. Но если заплатить чуть подороже, можно заказать и настоящий, из Эмиратов. Причем он уже будет подготовлен к работе в Иране: перепрошит, — пояснял ученый. — Если уж очень захотите, вам привезут под заказ любой товар, в том числе и Pepsi, и алкоголь из Турции или ОАЭ, правда, за баснословные деньги».
«Сегодня Иран производит огромное количество бытовой техники, начиная от телевизоров, заканчивая микроволновками, холодильниками, всевозможными печками. Товары иностранных марок тоже представлены. Но так как официальных представительств этих брендов нет, техника стоит в два раза дороже, чем у отечественных производителей. Например, холодильник иранской марки Emerson стоит от 150 до 2000 долларов, а Samsung от 750 до 4600 долларов», — подтверждала его слова Кучек.
При этом нехватки в магазинах, по словам ученого, нет — полки забиты товарами собственного производства или из соседних стран. Правда, цены на них скачут — недавно сообщалось о росте стоимости продуктов питания на 300 процентов, из-за чего в стране даже вспыхнули протесты, подавленные силовиками.
«Это преувеличение, — утверждала в интервью Дарья Кучек. — Продукты подорожали в два раза, но не на 300 процентов. Прилично поднялись в цене курица, молоко, масло. В связи с этим люди стали меньше покупать мяса. А вот что касается хлеба, то традиционный лаваш не сильно поднялся в цене, стоит он 10 центов. Зато подорожали багеты и тосты. Если раньше в супермаркетах было полно народу, то сейчас тихо».
«Попав под санкции, Иран не объявлял кампанию по импортозамещению. Это было не нужно, поскольку еще в шахские времена местные фирмы выпускали более дешевые аналоги иностранной продукции — одежду, обувь и многое другое. Качество достаточно высокое. После введения санкций эти процессы только усилились. Бытовая техника на выбор: можно купить японский холодильник за сумасшедшие деньги, а можно свой, вполне приличный, но гораздо дешевле. Промышленность выпускает свои автомашины, а можно заказать „Мерседес“, например, в ОАЭ за двойную цену. И так во всем. Политика „импортозамещения“ касается лишь военной промышленности. Называется это „ходкейфайи“, то есть „самообеспечение“, и направлено на избавление от военного импорта», — утверждает Сажин.
Бензин и газ в стране, по словам Сажина, дешевые. Купить машину тоже можно — со времен Пехлеви в стране осталось множество западных производств автомобилей, на базе которых Иран создал собственные бренды (фактически — копии старых моделей западных машин — например, «Пежо» и «Рено»). Проблем с выездом из страны у иранцев нет, но каждый рейс связан с некоторой опасностью — иранские авиалинии считаются одними из самых небезопасных в мире из-за устаревшего авиапарка и нехватки запчастей для ремонта. Заплатить за границей иранской банковской картой тоже не получится — спасают путешественников наличные (карт западных платежных систем в Иране, естественно, тоже нет).
Несомненно, что все это не могло не сказаться на отношении жителей к происходящему. «Иран занимает первое место среди развивающихся стран по утечке мозгов. По неофициальным данным, ежегодно из страны эмигрируют 150−180 тысяч квалифицированных специалистов и вообще образованных людей», — рассказывал Владимир Сажин.
«Многие сегодняшние старики, которые молодыми жили при шахе, когда Тегеран был Парижем Востока, с ностальгией вспоминают те времена. Последствия санкций весьма печальные. Потенциально передовая страна по многим параметрам отброшена на десятилетия назад. Да, Иран не свалился в „плановое хозяйство“, остался рыночной экономикой. Более того, приспособился жить под санкциями, и даже если они будут ужесточаться, иранцы с голода не умрут и не будут есть траву, как в КНДР. Но поступательное развитие страны, ее высокие потенциальные возможности не смогут быть использованы. Более того, дальнейшее падение уровня жизни вполне может стать запалом для вспышек не только экономических, но и политических протестов. Мы уже сегодня являемся их свидетелями», — резюмировал ученый.