Новости о доносах в Беларуси уже никого особо не удивляют. Доносительством на своих сограждан занимаются многие сторонники действующей власти, причем некоторые из них явно не считают такую деятельность постыдной — доносят в открытую, поставив такую деятельность на поток. Однако история писателя Саши Филипенко, которую он рассказал в интервью Deutsche Welle, выделяется даже на этом мрачном фоне. Политически мотивированный донос на него написал родной дедушка, который поверил телевизионной пропаганде и решил, что его внук — «предатель». Филипенко называет количество доносов в Беларуси колоссальным. Вспоминаем о времени, когда доносительство уже процветало в Беларуси — и о том, за что жители страны доносили на сограждан.
Когда в предыдущий раз доносы в Беларуси становились нормой?
Около ста лет назад — в 20-х — 30-х годах прошлого века.
После того как советская власть установилась над большей частью бывшей Российской империи, перед репрессивными органами новой страны остро встала проблема выявления многочисленных «врагов народа». Поначалу это было несложно: когда ты имеешь дело с классовыми врагами вроде «кулаков» (зажиточных крестьян), дворян, буржуазии, их выдают записи в документах, имущественное положение, образ жизни.
Довольно скоро таких явных антисоветчиков ни в СССР, ни в БССР практически не осталось. Все новых и новых противников советской власти приходилось выявлять уже не только по действиям (реальным или мнимым), но и по словам, убеждениям, мыслям. Поскольку следователи или чекисты не умели читать мысли и не могли залезть в голову каждому советскому гражданину, а соцсетей и лайков под публикациями еще не существовало, сотрудникам органов очень кстати пришлась помощь доносчиков.
Доносительство всячески приветствовалось советской властью, поощрялось и объявлялось едва ли не величайшей гражданской доблестью. Подробнее об этих событиях мы уже писали в отдельном тексте.
В таких условиях доносительство процветало. Советские граждане доносили на коллег, соседей и близких из мести, для решения своих бытовых проблем и споров, для продвижения по службе и с целью обезопасить себя самих.
Доносы в сталинском СССР стали настолько привычным явлением, что на своих товарищей по несчастью доносили даже заключенные лагерей. Делалось это не от хорошей жизни: заключенный мог слегка улучшить свое положение и туманные перспективы, если соглашался на сотрудничество с органами.
Ниже мы приведем несколько примеров доносов, которые писали в 20-е — 30-е годы прошлого века друг на друга жители БССР.
Донос на недораскулаченного землевладельца и местную власть
В июле 1921 года донос в Витебский губисполком о положении дел в деревне Кацевичи Зареченско-Толочинской волости Оршанского уезда написали Степан Зуев и Николай Костюкович. Свое письмо они назвали «докладом», но по сути это именно донос — тем более что в конце текста они именно так и обозначили свое желание написать это письмо — чтобы «донести президиуму ВитГубисполкома» собранную ими информацию.
Донос Зуева и Костюковича был направлен против землевладельца Г. Ренарда и местных властей — волостного исполнительного комитета. По словам доносчиков, в волости практически произошел сговор: Ренарда, несмотря на его «антисоветский» статус, после революции не раскулачили, а только «для отвода глаз» отобрали у него 21 десятину земли из 81 (около 23 гектаров из 88), которой он владел. Оправдывая это решение, волостной исполком утверждал, что землю использует не только Ренард, но и его братья. Однако «неравнодушные граждане» (слушатели Рабоче-крестьянского университета имени Энгельса) провели целое расследование и заключили, что братья Ренарда на этой земле якобы никогда не работали.
Также Зуев и Костюкович пришли к выводу, что нежелание волостного исполкома отбирать землю у Ренарда не позволяет обеспечить землей демобилизованных красноармейцев. Особенно интересным выглядит выпад доносчиков в отношении сотрудника Упродкома (местного продовольственного комитета) товарища Бернштейна, который своими словами и действиями якобы развивал среди жителей села антисемитизм. В итоге же слушатели Рабоче-крестьянского университета пришли к выводу, что исполком Зареченско-Толочинской области и Ренард восстанавливают в волости «ДАВНО ОТЖИВШЕЕ КРЕПОСТНОЕ ПРАВО» (заглавные буквы были использованы авторами доноса).
Донос на Дроздов из-за Дроздов
6 октября 1929 года газета «Рабочий» опубликовала анонимный донос, автор которого скрывался под псевдонимом Н., на владельцев «имения» Дрозды (сейчас в этой местности располагается одна из дюжины резиденций Александра Лукашенко).
Неравнодушного гражданина очень волновало, почему семья Дроздов, владевших этим участком земли еще с конца XIX века, сохранила контроль над ним даже при советской власти. Да еще и сдает дома на нем под дачи для советских служащих. Более того, как утверждал доносчик, Дрозды обнаглели настолько, что на одиннадцатом году советской власти «эксплуатируют бедноту» для обработки их земель и «торгуют маслом, молоком и фруктами». И при всем при этом, как утверждал Н., владелец участка Дрозд В. платит «ничтожный» налог в 140 рублей, тогда как с одних только дач имеет несколько тысяч рублей в сезон.
Автор доноса призывал власти срочно излечить «куриную слепоту», отобрать Дрозды у их владельцев и построить на месте дач Дом отдыха. Призыв был услышан. В 1930 году семью Дроздов действительно раскулачили, а три построенных ими дома передали пионерскому лагерю. Затем их забрали чекисты из НКВД, а с середины 1950-х годов здесь стали отдыхать высшие чиновники БССР.
К слову, опубликовавшая донос газета «Рабочий» спустя годы будет переименована в «Советскую Белоруссию» — а сейчас она известна как издание Администрации Лукашенко «СБ. Беларусь сегодня».
Доносы из мести и по семейным обстоятельствам
25 июня 1932 года житель белорусских Климовичей Петр Федорович написал донос на своего земляка Мирена Гомолко. Тот якобы распространял на одном из предприятий города слухи о том, что Сталин хотел удрать за границу, но его поймали. Также Федорович утверждал, что Гомолко и директор предприятия Клецко хвастались, говоря: «Мы, партийцы, заставили Сталина подписать распоряжение о свободной торговле». Сам Гомолко будто бы мечтал о падении советской власти, а политически неграмотный Клецко принял его на службу, не изучив политических взглядов будущего подчиненного.
Истинный мотив составления своего письма — месть — Федорович раскрыл ближе к концу доноса. Оказывается, в 1918 году Клецко был председателем уездного революционного трибунала и полгода держал Федоровича под следствием за нападение на представителя тогдашней власти.
Популяризация доносов властями в сталинские времена привели к тому, что граждане стали доносить друг на друга не только государственным органам. Например, в 1925 году на гомельского священника Петра Рылло донос написала его жена. Причем адресовала его не светским властям, а гомельскому епископу Тихону. В чем именно обвиняла отца Петра его супруга, неизвестно, но епископ (имевший вдобавок личное предубеждение против священника) на время запретил его в служении.
Читайте также
