Лукашенко снова выступил с речью — на этот раз перед женщинами. Но, если разобраться, его слова мало соотносятся с реальностью

Утром 5 марта Александр Лукашенко встретился с представительницами актива Белорусского союза женщин. Мы уже писали, что на мероприятии среди прочего затрагивалась тема режима работы детских садов: якобы его подстроят под родителей. Но, кроме обещаний, которые хоть как-то относятся к практике, Лукашенко говорил много — как, видимо, ему казалось — приятных и важных слов о белорусках. В результате получилась речь, пропитанная сексизмом, противоречиями и искажением фактов, — вот почему.

Наврал о реальном положении дел с правами и возможностями для всех

«Белорусские женщины — настоящие труженицы. <…> Нет тех высот, которых не достигли бы вы, белоруски», — заявил Лукашенко. После чего добавил, что «разговоры о гендерном неравенстве для Беларуси неактуальны».

С первой частью высказывания трудно спорить, однако на самом деле в природе появления трудоголизма белорусок нет ничего хорошего. Гендерная исследовательница и экс-завкафедрой БГУ Ирина Сидорская объясняла: для того, чтобы женщине честно построить карьеру в нашей стране, ей нужно работать в два раза больше, чем мужчинам.

Последним все еще отдается преимущество при приеме на службу и повышении: в глазах многих руководителей с такими же, как они, «проще работать», а еще мужчины «вряд ли будут тратить время на воспитание детей». Сильны в нашем обществе и стереотипы: согласно опросу 2023 года, лишь около трети белорусов верят в то, что женщина способна быть эффективной руководительницей. Соответственно, чтобы доказать обратное, женщины и вынуждены становиться «труженицами».

— Когда мы напрямую говорим о распределении власти, предполагается, что мужчина должен быть главнее. То есть для мужчины сказать, что женщина может быть успешным руководителем, — это заявить, что женщина может быть именно его успешным руководителем, а он будет недостаточно хорош для этой роли. И это уже как-то тяжело принять. Возвращаемся в историю: частью мужской социализации всегда была конкуренция, к которой приучают с самого детства. И если должность отбил мужчина — это вписывается в представления о привычной конкуренции. Но если туда вклинивается женщина, с этим уже тяжелее смириться, — объясняла, почему так сложилось, исследовательница Лена Огорелышева.

Кроме того, по завершении трудового дня женщин ждет не отдых, а так называемая вторая занятость — работа по дому. Только по официальной статистике Белстата, женщины в будний день тратят около 4,5 часов на «ведение домашнего хозяйства, включая уход за детьми». Мужчины же занимаются этим сильно меньше — чуть более двух часов.

Конечно, здесь легко возразить: мол, проблема решается просто — пусть женщины делегируют уборку, готовку, а также обучение детей своим партнерам. Наверняка многие и рады были бы так сделать, однако этого не происходит ни в Беларуси, ни в других странах мира (даже в Скандинавии, достигшей, пожалуй, самого заметного прогресса на пути к равноправию). Более того, есть исследования, которые показывают: зарплаты супругов никак не влияют на то, как распределяются домашние обязанности, — большинство из них все равно выполняет женщина.

Даже из уже названных аргументов становится понятно, что разговоры о гендерном неравенстве в Беларуси как раз-таки весьма актуальны, как бы Лукашенко ни пытался доказать нам обратное. Но и это еще не все — отдельного внимания заслуживает фраза о том, что «высот, которых не достигли белоруски, нет». В реальности же их немало.

Только одно из 24 министерств Беларуси возглавляет женщина — Ирина Костевич (правда, на днях она должна покинуть пост, так как станет депутаткой). И то речь идет о ведомстве, ответственном в том числе за социальную защиту, то есть ту область, которая традиционно считается женской. Ситуация значительно лучше не только в скандинавских Норвегии и Исландии, но и, например, в Испании: там в правительстве женщин и вовсе больше.

К силовому блоку женщин в принципе не подпускают. Все министры обороны Беларуси были мужчинами, то же самое касается и глав Министерства внутренних дел. Из 19 мест в Совете безопасности Беларуси 18 тоже заняты мужчинами, хотя не все из их должностей относятся к военно-силовому блоку. Единственное исключение — председательница Совета Республики Наталья Кочанова.

И это мы еще совсем не затрагивали тему разрыва оплаты труда, которая в последние годы держится на уровне 26−28%. По сути, как писала Ирина Сидорская, это означает, что с конца октября и до начала следующего года женщины, в отличие от мужчин, работают бесплатно.

Стер личность женщин и свел их роли до сервисных объектов

Лукашенко не забыл напомнить и об «истинном предназначении женщины на земле» — материнстве. «Я говорил и еще раз повторю: вы [белоруски] наше самое эффективное дипломатическое оружие», — также сказал политик. А в конце встречи попросил: «Оставайтесь для нас, мужчин, надежным тылом».

Все эти высказывания ярко показывают, что для Лукашенко и его государства женщина нужна лишь для выполнения определенных функций. То есть человека (в данном случае женщину) объективируют — воспринимают как объект или вещь, а не как личность. Активистка Юлия Мицкевич уже объясняла «Зеркалу», чем опасно такое явление.

— То есть их [женские] желания не учитываются, в отличие от потребностей мужчины. Женщина воспринимается как объект, который может удовлетворить сексуальные потребности, желания, фантазии и так далее, — объясняла она. — <…> Они [представители власти и пропагандисты] же не говорят о том, какими женщины сами хотели бы быть. Никто из них не сказал, что у нас есть право выбора и вообще личность.

Отдельно стоит отметить, что Лукашенко снова много внимания уделял женской красоте, когда перечислял достоинства белорусок. На первый взгляд кажется, что ничего плохого в этом нет. Но стоит лишь использовать прием «переворачивания» ситуации (что тоже предлагала Мицкевич) — как становится сразу понятно, уместно ли делать те или иные комментарии.

Сложно представить, чтобы Лукашенко на встрече с силовиками между делом рассказывал министру обороны Виктору Хренину и главе МВД Ивану Кубракову о том, как они красивы. Так же, как и тяжело вообразить, чтобы западные мужчины-политики обращались к своим гражданкам, упоминая об их исключительных внешних данных.

Загазлайтил народ, «забыв» о женщинах, которые уже добились успехов в политике и не только

Газлайтинг — одна из форм психологического насилия, при которой один человек заставляет другого (или других) сомневаться в их собственных воспоминаниях, восприятии реальности, адекватности, способностях и так далее.

«Готовясь к этой встрече, я думал: а почему вы [Белорусский союз женщин] до сих пор не стали партией? Нет-нет, я вас не толкаю к этому. Вы знаете мое отношение к партийному строительству: все должно быть естественно, все должно созреть. Никаких там провластных и прочих партий — партии должны выкристаллизовываться сами, если мы действительно хотим, чтобы в будущем у нас были настоящие партии», — сказал Лукашенко.

Из этих слов создается впечатление, словно у белорусок действительно есть шанс участвовать в политических процессах. Однако очевидно, что это не так (причем в отношении мужчин тоже). Пример тому — 2020 год, когда главными лидерками протестного движения стали именно женщины. Светлана Тихановская, которая зарегистрировалась кандидаткой в президенты после того, как этого права лишили ее мужа Сергея Тихановского, объединилась с представительницами двух других штабов — Марией Колесниковой и Вероникой Цепкало, — и вместе они смогли изменить ход избирательной кампании.

Одна из названных женщин находится в колонии за «заговор с целью захвата власти» (это лишь одно из обвинений), другая — насильственно вывезена из страны, третья — вынуждена была уехать из соображений безопасности. На этом фоне рассказ о том, что в стране возможны некие «не провластные партии», звучит не то что неубедительно, но даже абсурдно.

Возможно, Лукашенко заговорил о партиях, потому что реальная позиция государства по этому вопросу заключается в том, что партии в принципе не рассматриваются как возможные обладатели власти. Хотя спикер заметил, что женщины «и так оказывают колоссальное влияние, участвуют во всех политических и прочих процессах». Правда, «забыл» упомянуть важный нюанс: участвовать «в процессах» у нас позволяется, лишь если это участие совпадает с видением его самого.

Вспомним о главной редакторке TUT.BY Марине Золотовой, лидерке независимого профсоюза «Нафтана» Ольге Бритиковой, активистке Полине Шарендо-Панасюк, правозащитнице Марфе Рабковой, политологе Валерии Костюговой — это лишь несколько из сотен имен. Все эти женщины действительно «оказывали колоссальное влияние на общество», вот только не то, что хотелось видеть властям. Итог известен — каждой по несколько лет (а некоторым и больше десятка) за решеткой.

Подобная риторика (даже если в нее не верить) рано или поздно заставляет белорусов и белорусок начать сомневаться, насколько адекватно они воспринимают реальность. Ведь если послушать Лукашенко, окажется, что в Беларуси есть возможность свободно заниматься политикой, в том числе организовывать партии, отстаивать права женщин и защищать любые их интересы, в том числе не ограниченные деторождением.

Приукрасил «социальность» государства и не упомянул о его двойных стандартах для родителей

«Знаю, всех матерей и тех, кто готовится ими стать, волнует вопрос, будет ли государство и дальше поддерживать материнство и детство. <…> Смею заверить: при любых условиях и обстоятельствах наше государство будет нести эту нагрузку. В полном объеме и, если нужно, за пределами этих объемов», — заявил Лукашенко. Позже он также призывал в своей речи родить «желательно, не одного ребеночка, ну, троих…»

Тем временем, соцпакет в Беларуси за последние 15 лет существенно урезался, что в принципе ударяет по возможности и желанию иметь детей. Но тренд затрагивает в том числе именно поддержку родителей и детей. Например, в 2013 году из-за «злоупотребления статусом матери-одиночки» убрали доплаты женщинам, воспитывающим ребенка, будучи не замужем. А некоторые бонусы убираются вообще между делом — как, например, бесплатные обеды для детей из многодетных семей.

Кроме того, с осени прошлого года Лукашенко лично инициировал пересмотр подходов к поддержке семей, где много детей. В частности, их захотели чуть ли не делить на «благополучные и не очень» и, исходя из этого, помогать. Как это будет работать, не совсем понятно, ведь само государство нередко транслирует двойные стандарты в этом вопросе.

Например, согласно риторике пропаганды, поддерживать надо «правильных» родителей, которые будут тратить пособия на ребенка. «И есть такие семьи, где рожать снова и снова — это стратегия, чтобы получить квартиру за копейки или даром. А дети эти потом недоедают, недосыпают, страдают и мучаются. Особенно если пособия на них от государства тратятся родителями на… мебель. Нужна же мебель в бесплатную квартиру», — рассказывал ведущий ОНТ Игорь Тур.

При этом как раз за отсутствие этой самой мебели многодетных родителей вполне могут внести в «особые списки» и довести семью чуть ли не до СОПа. Об этом в шоу «Мне тоже не нравится» рассказывала мать шести детей Кристина Каграманян.

— То, что это возможно [воспитать нескольких детей], это очевидно. Но вспоминать то время для меня очень болезненно и тяжело, — говорила она. — Везде все нужно, и что-то от тебя все время требуют, и что-то хотят, и ходят с этими проверками. <…> К тебе домой приходит комиссия: учитель, соцпедагог и еще кто-нибудь там — проверить, соответствуют ли жилищные условия нормальной жизнедеятельности ребенка. Они смотрят его комнату, наличие письменного стола… Это очень важно почему-то. [Проверяют, есть ли] кровать, иногда заглянут в холодильник. <…> Это для меня был стресс, потому что к тебе приходят в дом чужие люди, составляют список, что у меня и моих детей есть, и куда-то передают. И из этого создается образ, благополучная семья или нет.

— Они делают это для того, чтобы помощь оказать? То есть, если нет стола, они купят этот стол? — спросила ведущая шоу Евгения Сугак.

— Нет, они его не купят. Какая помощь? Это просто контроль, — сказала Каграманян.