«Папа не сразу признался, что после задержания у него начались проблемы со здоровьем, — рассказывает Екатерина, дочь лидера Партии БНФ Григория Костусева. — В июле я привезла ему передачу в СИЗО КГБ, а мне говорят: „У нас такого нет“. Оказалось, он в тюремном госпитале». За время в изоляторе политику делали биопсию, результатов семья не знает. «Папе тоже ничего не говорят», — описывает ситуацию дочь и отмечает: после госпитализации отец о своем состоянии от них ничего не скрывает. Подробности рассказывает блог «Отражение».
Почему сидит Костусев
Напомним, 64-летнего Григория Костусева задержали 12 апреля в Шклове (Могилевская область) и доставили в КГБ.
17 апреля Александр Лукашенко заявил о задержании группы, которая планировала покушение на него и его детей, и связал ее со спецслужбами США.
— Мы их захватили в Москве, они побоялись [приехать в Минск]. Из США прилетели — агентура. Фамилия его — какой-то Зенкович (адвокат Юрий Зенкович. — Прим. ред.). Они побоялись сюда ехать после того, как мы задержали несколько групп, которые сюда оружие свезли, уже в тайники спрятали. Они уехали в Москву. И кто там еще? Наш был этот — Федута (политтехнолог, первый пресс-секретарь Лукашенко Александр Федута. — Прим. ред.). Потом стали шире смотреть: Костусев появился там, — сказал Лукашенко.
Задержанным предъявлены обвинения по ч. 1 ст. 357 Уголовного кодекса (Заговор или иные действия, совершенные с целью захвата или удержания государственной власти неконституционным путем), им угрожает от 8 до 12 лет лишения свободы.
Екатерина живет в Могилеве. Ее отец, 64-летний Григорий Костусев, находится в Минске в СИЗО КГБ. Дважды в месяц дочь ездит к нему с передачей, в остальное время их объединяют посылки и письма. Последнее сообщение от папы пришло 5 ноября. В нем, зачитывает дочка, он пишет: «14.10 начали интенсивно колоть, подействовало. Прошли приступы спазмов и боли. Уколы делали до 1.11. Во вторник (2.11. — Прим. „Отражение“) врач должен был решить, как быть дальше. Пока на таблетках — до 9 видов в день. Про операцию — тишина».
— У него увеличивается простата. Она смещает мочевой пузырь, на котором образовывается нарост. Мочевой может лопнуть, если это случится, последствия будут печальны, — Екатерина, которая уже не знает, куда обращаться, чтобы отцу помогли, называет вещи своими именами. — Летом в тюремном госпитале его вернули к жизни и отправили назад в СИЗО. Ему делали биопсию. Возили на УЗИ, исследование показало: папе нужна срочная операция.
Недавно, продолжает дочь, камера, где сидит Григорий Костусев, переболела COVID-19. Отец, говорит, жаловался на проблемы с дыханием; сейчас, если пробует делать какие-то физические упражнения, сбивается ритм сердца.
— Не знаю, это из-за коронавируса или стресса, — теряется в догадках Екатерина, она не медик, а работник в сфере культуры. — В КГБ, куда я обращалась с вопросами о его здоровье, первый раз ответили: назначен курс лечения, а во второй раз — промолчали. Папа пишет: доктор старается, но, поскольку оперативной госпитализации нет, я не знаю, делает ли медик все возможное.
Об условиях в камере отца дочке тоже почти ничего не известно. Знает, что первое время в СИЗО он спал на полу: кого-то должны были перевести, и он ждал место.
— Кто-то из сокамерников возмущался, почему те, кто помоложе, не уступят ему нары, но, как я поняла, сделать это нельзя по закону, — делится предположениями собеседница и продолжает. — От стресса у него зашкаливало давление. Плюс летом в помещении было тяжело дышать. Сырость ужасная, вещи плесневели, таблетки, которые давали с вечера, чтобы выпить утром, за ночь от влаги распадались. Единственный источник информации — телевизор. Как-то папа хотел посмотреть новости по ОНТ, они ему кажутся не такими агрессивными, так ему не разрешили. Обязали в девять вечера включать БТ (в это время начинается «Панорама». — Прим. «Отражение»).
— А настроение у вашего отца сейчас какое?
— Нормальное. Вчера у него была адвокат, говорит, папа чувствует себя получше, — описывает ситуацию Екатерина. — Какое-то время он был в упадке. Как-то написал, что что ему уже все равно. Мол, я лапки складываю, перестаю бороться, а вы придумывайте, что хотите. Я его за это в письме поругала. Он посмеялся.
«Недавно вспоминали с сестрой, как лет пять назад она передала папе в изолятор пельмени»
О том, что отца из Шклова, где он с супругой жил, увезли в Минск в КГБ, Екатерина узнала на следующий день. Мама решила сообщить дочке лишь утром.
— Я на нее немного злилась, — вспоминает те эмоции собеседница и возвращается к событиям 13 апреля. — В тот день дети моей сестры должны были встретиться с дедушкой. Внучка позвонила ему с тренировки, он ответил: «У меня серьезные гости, я занят». Потом уже сестру набрали сотрудники КГБ. Когда я узнала, что случилось, от неизвестности было много страха и тревоги. Вроде понимаешь: сделать ничего не можешь, но и сидеть на месте тоже нельзя. Куда обращаться? Что говорить журналистам, которые постоянно звонят? Даже вспоминать это сложно.
Но все-таки вернемся немного в прошлое.
На сайте БНФ сказано: Григорий Костусев включился в активную гражданскую деятельность в 1980-х: в 1989-м вступил в БНФ. Екатерина шутит: сколько она себя помнит, столько ее отец в политике. В 2010-м он участвовал в президентских выборах и, по данным ЦИК, из 10 кандидатов занял четвертое место.
— Папу и раньше задерживали (после событий 19 декабря 2010-го его поместили в изолятор КГБ. — Прим. «Отражение»). Бывало, он мог выйти из подъезда, чтобы ехать в какую-то поездку, но вместо этого оказывался в милиции. В протоколах писали, якобы он ругался матом или, например, мочился возле подъезда. Недавно вспоминали с сестрой, как лет пять назад, когда она собирала ему передачу в изолятор, решила на удачу сварить пельменей. Обычно такое нельзя, но тут все сложилось. Пельмени и взяли, и даже передали. Папа рассказывал: они с сокамерниками очень удивились и разделили по пару штук между собой, — вспоминает дочь. — Периодически мама ему говорила: хватит заниматься политикой, пора пожить для себя. Не знаю, что он ей отвечал, но раз оставался, значит, ему это было важно.
«Прошение — это признание вины, но он ни в чем не виноват, что он будет признавать»
У Костусевых трое детей. Сын отучился и остался в Польше, старшая дочь Галина с семьей недавно туда переехала.
— Кто-то, вроде бы следователь, упрекнул отца, мол, он плохо нас воспитал, раз брат с сестрой переехали, — вспоминает строчки из папиных писем дочь. — Сестра не собиралась покидать Беларусь, но у нее четверо детей, и через них на семью стали давить. В итоге сначала уехал ее муж, а когда он нашел работу — и они к нему.
В Беларуси Екатерина осталась вместе с мамой. Она сейчас живет на даче рядом со Шкловом. Возвращаться в городскую квартиру женщина не хочет, говорит: «Что я одна буду там делать». Состояние супруги Костусева сейчас напоминает качели: то плачет, то идет дальше.
— О том, что у отца серьезные проблемы со здоровьем, вы ей сообщаете?
— Сейчас уже он сам, — Екатерина делает долгую паузу. — А про биопсию и подозрение на онкологию — я. Понимала, скрывать нельзя и сложно. Мама потом сказала, что, увидев меня в тот день, почувствовала: что-то произошло.
Недавно семье прилетела еще одна малоприятная новость. В последних письмах, которые дочь и жена получили от Григория Костусева, он написал: на его имущество наложен арест. В список вошли: две квартиры — семьи и бабушки, дача и машина.
— Если честно, я не знаю, зачем они это сделали. Явно же мы не собирались ничего продавать и никуда уезжать. Мы же не оставим папу одного, — пытается разгадать логику следователей собеседница. — Есть ощущение, что они не знают, как на него чего-то накопать. Пару месяцев с отцом не проводится никаких следственных действий. Мы просили в связи с его здоровьем перевести его хотя бы под домашний арест, но нет. В октябре ему еще на два месяца продлили срок задержания.
— Вашему отцу предлагали написать прошение о помиловании?
— Да, но он отказался. Прошение — это признание вины, но он ни в чем не виноват, что он будет признавать. В этом решении я его полностью поддерживаю. Я бы поступила так же.
Дочь во всем старается поддержать отца. Даже сбор передачи, шутит, для нее целый ритуал.
— Набор продуктов, которые можно передать, ограничен, но и здесь пытаешься искать какое-то разнообразие, — улыбается собеседница. — Сегодня, из сладостей, например, купила печенье, а в следующий раз — пряники.
— А что ваш отец больше всего любит?
— Драники, но их нельзя, а еще леденцы. Как-то я положила ему только шоколадные конфеты, так он мне даже в письме написал: карамельки-то ты забыла.
— А что еще пишет?
— Волнуется, что я мотаюсь с передачами. Говорит, может, стоило бы отправлять посылки. Письма от знакомых и друзей, рассказывает, доходят хуже. Пишет, что скучает. Переживает, как мы справляемся с обстоятельствами и огородом.
— А как вы справляетесь?
— Бывают всякие моменты. Иногда очень тревожно, потому что не знаешь, чем закончится вся эта ситуация. Не знаешь, как поведут себя власти, хватит ли у папы сил это выдержать. Случается, поплачешь, ночь не поспишь, а наутро идешь дальше, как говорится, змагацца.